Акерли кивнул.
– Удивительно, как у тебя голова варит! – заметил он. – Мне как-то пришлось на некоторое время переключиться на семафоры – когда мы разрабатывали генплан, и с тех пор я потерял всякий интерес к этой теме.
– Ты не можешь отвечать за все, – заметил Парри.
Акерли пробурчал:
– Вот что, этот проклятый насос прошлой ночью опять отказал.
– Вода поднялась?
– Нет, Лоуэлл подключил водомет. Но чтобы он работал, пришлось всю ночь топить котельную.
– Так они никогда не откачают воду от фундаментов у четвертой опоры.
– Это уж точно. По крайней мере, не этим насосом.
Парри уже вышел из того возраста, когда люди готовы бесконечно говорить о своих покупках, и это доставляет им огромное удовольствие. Зато на языке у него вечно вертелось что-нибудь, имеющее непосредственное отношение к работе. Однако сейчас он не ответил на последнюю реплику Акерли и уныло уставился в окошко. Они все еще ехали по побережью, но илистые низины уступили место глубоководью.
Железнодорожная насыпь образовала здесь подобие дамбы. Ветер дул с юго-запада, и море волновалось. Вода выглядела неприветливой, холодной, серой.
Акерли пытливо взглянул на своего коллегу.
– Что с тобой? – спросил он. Парри встряхнулся.
– Ничего. Зуб ноет. Думаешь, вечером будет много народу, Ак?
Вечером Акерли устраивали танцы в своем доме в Редчерче, и Парри тоже был в числе гостей. Ронни Акерли пригласил его развеяться и поужинать. Парри принял приглашение, и его саквояж с вечерним костюмом лежал в багажной сетке у него над головой.
Парри слегка удивился, получив это приглашение.
Говорили, что Парри влюблен в Перл, сестру Ронни, и что в Перл нельзя не влюбиться. Ронни считал это простым трепом.
Они въехали в тоннель, пробитый в меловой скале – ее называли «Белый Мыс». От скалы местечко и получило свое название. Затем въехали на виадук, проложенный через глубокое ущелье, потом чуть больше полумили тянулись пригороды и морские пейзажи, наконец показалась станция в Уитнессе.
– Мне – на балластный состав до Каннан-Каттинг, – сказал Акерли, когда они сошли. – Вернусь к ленчу либо к обеду. Ужинаешь у нас?
Парри кивнул и указал на саквояж, который держал в руке.
– Спасибо за приглашение. Все необходимое я прихватил с собой.
Парри прошел в конец платформы и, машинально поздоровавшись с начальником станции, оставил свой саквояж у него в кабинете. Затем вдоль железнодорожной насыпи он двинулся в обратную сторону к главному управлению подрядчиков. Они располагались на террасе возле Уитчайн. Компания «Джон Спенс и K°» арендовала участок рядом с железной дорогой, который они использовали как «двор». Сюда подвели подъездной путь, разместили здесь свои конторы, склады, магазин стройматериалов и скобяную лавку, а также основное производство. Железнодорожная компания снимала в уголке «двора» домик на две комнатки для своих инженеров. Здесь Парри и занимался подсчетом своих кубометров.
Он подошел к ограде, ощетинившейся, как еж, и прошел в ворота для подъездных путей. Возле магазина стройматериалов в вагон грузили крепежный лес. Мастером у них был крупный круглолицый парень в дождевике и зюйдвестке. Повернувшись, он увидел Парри и подошел к нему.
– Привет, Парри! Видел Акерли?
Это был Лоуэлл, второй помощник у Спенса. Он занимал такой же пост у подрядчиков, что и Акерли у железнодорожников.
– Он поехал на балластном составе в Каннан-Каттинг. Сказал, что вернется к обеду.
– Думаю, он решил взглянуть на опору на сто двадцать четвергом километре. Он знает что делает.
– Под дождем щебенка вряд ли ляжет плотно.
– Ну, дождь не такой сильный, чтобы этого опасаться, – сказал Лоуэлл с самоуверенностью, присущей двадцатипятилетним парням. – Мне бы вот что надо обсудить с Акерли, – и он углубился в технические детали. Парри вежливо выслушал его, затем зашел в свой домик, с отсутствующим видом снял пальто и шляпу, развел огонь в двух печках и раскрыл свои бумаги. Рассеянно взглянув в окно, он уселся за стол и со вздохом приступил к работе.
Клиффорду Парри недавно исполнилось тридцать два года. Он закончил школу в Лидмуте, где жили его родные и где была замечательная школа. Родители хотели, чтобы после школы он поступил в колледж. Вместо этого он в тысяча девятьсот шестнадцатом году поступил на военную службу. Прослужил всего месяц, застав самый конец войны, был контужен и демобилизован после контузии по состоянию здоровья, совершенно разбитый физически.
За это время его отец умер, мать осталась почти без средств и сильно занемогла. Они с трудом сводили концы с концами. Немного оправившись, Парри решил вновь начать посещать инженерные курсы, на которые он когда-то ходил. Однако ему пришлось бы бросить их, не доучившись, и искать работу, если бы не пятьсот фунтов, оставленных матери ее умершим родственником. После долгих обсуждений они решили потратить эти деньги на завершение образования Парри. Он сдал экзамен, получил диплом и стал ассоциированным членом Института гражданских инженеров. Но еще до того, как пришло сообщение об успешном завершении учебы, его мать сильно простудилась и умерла.
