Обычно он кормился на подносике, находившемся дальше всего от ящика а, то есть между ящиками ж и з. Эта кормушка менее всего посещалась другими мышами. Он быстро бежал к ней по прямой линии, а возвращался к ящику мимо поилки.
Однако 'днем', когда бывали включены белые лампы и большинство мышей спало в гнездах, он бродил по выгородке и исследовал ящики, обнюхивая их и тотчас отступая. Другие мыши из ящика а тоже днем бывали значительно активнее, чем ночью. Ни разу в ящике этих отщепенцев не была обнаружена самка, хотя всего в нескольких сантиметрах от него в ящике б жило девятнадцать самок.
В ящике б обитало свыше тридцати мышей, из которых тринадцать были самцами. Они образовывали группу доминирования - подчинения, в которой один самец полностью подчинил большинство других, несколько неуверенно главенствуя над остальными. Эти последние нападали на своих подчиненных, а иногда и на деспота - возможно, по ошибке. Таким образом, характер отношений внутри этой скученной группы в основном соответствовал тому, который наблюдался в первых экспериментах в мышином доме.
Передвижения этих самцов напоминали передвижения бедняг из ящика а: они часто выходили днем; они бродили в своем конце выгородки и, нарушая право собственности, забирались в ящик в, а их появление в других местах вызывало нападения владельцев участков. Ни на одном из них не было заметно следов серьезных повреждений, однако их шерсть казалась тусклой и клочковатой в сравнении с ухоженной глянцевитой шерстью плутократов-землевладельцев.
* * *
Теперь различные приемы и позы во время драк, наблюдавшихся в мышином доме, получали иное освещение. Теперь они представлялись поведением, которое приводит к созданию общественных структур, подобных тем, которые наблюдаются в популяциях территориальных птиц. В этой новой обстановке последовательность поведения, описанная на в главе третьей (рис. 6), полностью наблюдалась очень редко, поскольку в большинстве случаев 'драки' сводились к кратким агрессивным столкновениям и нападение обычно не встречало сопротивления.
Большая часть драк ограничивалась лобовой атакой владельца участка на чужака, не имеющего собственного участка, и чужак немедленно отступал. Драка между двумя самцами - хозяевами участков также обычно бывала простой (рис. 12 и 13 [Fig_12.jpg, Fig_13.jpg]). Владелец участка бросался на незваного гостя и опрокидывал его на пол либо кусал за спину или хвост. Тот убегал за границу участка, и нападающий прекращал погоню. В этих случаях атакующий часто 'спускал пары', взъерошивая шерсть и притоптывая или же прибегая к 'смещенной кормежке'.
Вторая мышь, очутившись в безопасных пределах своего участка, поворачивалась к своему бывшему преследователю и яростно подергивала хвостом. Несколько раз № 13 и № 19 стояли друг против друга в нескольких сантиметрах от границы их участков и одновременно подергивали хвостами.
Если атакующий продолжал преследование на чужой территории, убегающая мышь поворачивалась и вставала на задние лапки. Это заставляло атакующего немедленно отступать к себе. Оказавшись в безопасности, он поворачивался и подергивал хвостом (рис 14 [Fig_14.jpg]).
Совершенно очевидно, что в подобной ситуации позу мыши, встающей на задние лапки, никак нельзя назвать позой подчинения, которая останавливает нападение. Она означает вовсе не 'ах, пожалуйста, не бей меня больше', но 'здесь я стою и здесь я дам бой!' Эта поза обычно наблюдается в длительных драках между мышами и указывает на высокую степень агрессивности, так же как у людей потрясание кулаками над головой указывает на более высокую степень агрессивности, чем скрипение зубами.
Подобное четкое стереотипное поведение было типичным для этой колонии, которая достигла своей 'общественной' стабильности, прежде чем за ней было начато наблюдение. Позже, наблюдая, как подобные группы вырабатывают свою 'общественную организацию', я видел свирепые бои и схватки в вертикальной позиции, которые решали, кому владеть участком. Эти драки были сходны с драками в пустом мышином доме, где мог существовать только один участок.
Хотя все самцы, по-видимому, прекрасно отдавали себе отчет в существующей ситуации, для их поведения были характерны постоянные проверки, несмотря на то что такие проверки навлекали на них нападение. Их неуверенность на вражеской территории показывала, что они понимают опасность своего предприятия, и все же, хотя пища и убежище имелись и в других местах, они упорно вторгались на чужие участки.
Биологический смысл такого рода постоянных проверок, несомненно, заключается в том, что в случае, если хозяин участка становится жертвой хищника, он немедленно замещается. Стоит чужаку осмотреться на вакантном участке, и его уверенность в себе быстро укрепится, поскольку прочие осторожные исследователи будут немедленно отступать, едва он бросится в их сторону, хотя бы и без особой ярости.
Наиболее неестественный аспект эксперимента, проводящегося с популяцией, заключается в отсутствии хищников, и, несомненно, статичное состояние данной колонии объяснялось именно этим. После долгих размышлений и споров я по-прежнему не представляю себе, каким образом можно ввести в эксперимент истребление, производимое хищниками, не предопределив результаты заранее. Однако, как мы увидим ниже, прослеживать развитие такого общества после того, как начнется размножение, без подобного искусственного истребления невозможно, поскольку перенаселение быстро приводит к разрушению 'общественной структуры' и в конечном итоге к прекращению размножения.
Когда в этой выгородке начали появляться мышата, все настолько усложнилось, что мне стало ясно: пора остановиться и проанализировать то, что уже произошло, а также посмотреть, удастся ли повторить полученные результаты. Однако, прежде чем перейти к этому, я хотел бы перечислить некоторые моменты, которые дразняще указывают на существование заманчивых проблем и не подсказывают никакого их разрешения.
Подруга самца № 19 скоро родила и выкормила выводок из пяти мышат. Когда мышата начали покидать гнездо, они оставались на участке и лишь иногда робко и боязливо совершали экскурсии за его пределы. Кроме того, у них начались неприятные встречи с самцом № 13 внутри ящика н. Мы уже видели, что этот ящик, который находился на участке их отца, служил предметом вожделений его соседа. И теперь, когда № 13 во время своих вторжений встречал в ящике н мышат, он принимался бить их и гнал назад в ящик л. Таким образом, они воспринимали ящик н уже как часть его территории.
Само собой разумеется, мы не предполагаем, что мыши соблюдают законы о праве наследования, однако нам не может не быть интересен вопрос о том, что происходит с участком, если его хозяин становится жертвой хищника. Можно ожидать, что хозяина сменит какой-нибудь его отпрыск, поскольку он уже знаком с участком. Но в данном случае исчезновение № 19 на этой стадии обеспечило бы переход ящика н во владение № 13. Если бы № 19 исчез, когда мышата подросли, то исход, пожалуй, был бы другим. Нет смысла перечислять все другие возможные обстоятельства и возможные результаты, так как у нас не было времени рассмотреть их, а вряд ли кому-нибудь еще захочется этим заняться.
Другой ряд вопросов касался роли самок - при условии, что они как-то влияют на 'общественный порядок'. Поскольку наблюдавшиеся драки из-за участка всегда, по-видимому, происходили между двумя самцами, я, естественно, все внимание сосредоточил на них. Однако некоторые факты, обнаруженные при исследованиях в мышином доме, позволяют предположить, что и самки могут играть определенную роль в защите участка, особенно когда они беременны. Я не получил никаких данных, которые свидетельствовали бы, что в драках, происходивших в этой выгородке, принимали участие самки. Однако я не всегда опознавал участников каждой драки, а потому не исключено, что ими могли быть и самки.
Единственные самки, находившиеся под постоянным наблюдением и индивидуально опознававшиеся, были две подруги агрессивного самца № 31. Они часто покидали его участок, а затем возвращались, но редко подвергались нападению. Это объяснялось, по-видимому, тем, что он узнавал их по манере двигаться. Они бежали быстро и уверенно и никогда не начинали нервно нюхать воздух, как чужаки. Возможно, двигаться так их научил горький опыт. В тех редких случаях, когда № 31 все-таки набрасывался на них, они не убегали, а припадали к земле, и это давало ему возможность обнюхать их и, по-видимому, узнать. Я ни разу не видел, чтобы он кидался на них, когда они уходили, хотя удаляющаяся фигура обычно провоцирует нападение.
В ящике а были одинокие самки. Почему они не поселялись с самцом, уже имевшим подругу? Так как чаще всего самец живет только с одной самкой17, это, пожалуй, указывает, что для мышей наиболее естественна моногамия. Возможно, решение не допускать на участок других самок принадлежит самке как и
