тошноты.
- Надо дойти, - сказал он громко, - и к Басову...
Пройти незаметно. Он же знает, болезнь у меня.
Возле продовольственной лавки под невесом стояли двое. У причала шипели волны в камнях.
- Ты говоришь, что он на бульвар побежал? - спрашивал Басов озабоченно и сердито. - И вы не могли остановить его? Герои липовые!
- Да мы не успели, он как бешеный, - оправдывался Якубов, - официанты и те отступились. Одного он ка-а-ак толканет! Сила у него...
- Смотрите, никому ни слова, - напомнил Басов. - Это не он ли идет, посмотри.
Человек двигался вдоль насосной станции, кидавшей на асфальт черный квадрат тени. Он шел как бы крадучись и в то же время спотыкаясь и загребая ногами. Издали слышалось его тяжелое, хриплое дыхание. Он увидел людей под навесом и остановился.
- Александр Иванович, - позвал он тихо, - мне нельзя на танкер?.. Поним-а-аю!
- Вам надо пройти в мою каюту, - сказал Басов резко, - старайтесь не начаться. Идите вперед.
Они шли гуськом та причалу. Якубов из деликатности отстал немного, сделав вид, что поправляет шнурок ботинка. Ему было жалко Гусейка. На палубе у сходней чернели фигуры вахтенных, крутилея и вспыхивал огонек папиросы.
Гусейн выпрямился и пошел по сходням. На середине он потерял равновесие и охнул, схватившись за перила порезанной рукой. На палубе засмеялись.
- В доску! - произнес чей-то голос. - Видали, ребята?
Басов взошел на палубу и остановился.
- Хрулев, - позвал он, - подите сюда!
Матрос подошел, пряча за спиной руку.
- Чего хотели?
- Есть предписание за курение во время погрузки снимать с работы и отдавать под суд. С вами это не первый случай...
- Я потушил. - Хрулев торопливо поплевал на окурок, согнувшись и пряча лицо. - Кого преследуете, а кого покрываете через пьянку, - сказал он дрожащим голосом, - не по совести это!
- Зачем покрывать? - произнес Басов лениво. - Завтра я подам рапорт, и каждый получит свое. Понятно?
- Так я потушил уже...
- А он уже трезвый...
- Последний раз, Александр Иванович, честное слово...
В жилом коридоре было пусто, только снизу, из кают-компании, доносились голоса. Басов вошел в каюту. Гусейн сидел за столом, обхватив голову руками. Он слегка раскачивался, словно перенося нестерпимую боль. Его рубашка, покрытая липкой грязью, пристала к телу; на затылке торчали мокрые косицы волос.
- Вас видел кто-нибудь? - спросил Басов. - У вас кровь на лице. Откуда это?
Гусейн поднял голову и всхлипнул.
- Я подлец, Саша, - заговорил он тихим, трезвым голосом, - загубил свою жизнь и испачкал судно. Зачем ты привел меня сюда?
Он затрясся, перекосил рот и размазал по лицу слезы. Басов вздохнул и присел на койку.
- Слушай, брось ныть, - сказал он нетерпеливо, - у тебя повсюду кровь и еще... ты, верно, блевал? Иди умойся над раковиной.
Он встал, открыл шкаф и вытащил чистую рубашку. Гусейн подставил голову под кран, тер ладонями лицо, громко сопел и вздрагивал. По его голым локтям побежали струйки воды и забарабанили по полу. Он конфузливо подобрал локти и открыл один глаз.
- Рубашку эту долой, - командовал Басов, - наденешь мою пока. Ух, какая ты сволочь, просто удивительно! Пьяную истерику затеял. С чего бы это, интересно? В такое время, когда дисциплина вот как нужна!.. На полотенце... Разве ты товарищ? Дерьмо ты!
- Ругайся... Что ж, ругайся.
Гусейн вытер лицо и переменил рубашку. Уселся на стул и сложил руки на коленях. Чистая рубашка празднично коробилась на его спине, и лицо его медленно и робко светлело.
- Все как-то накопилось, понимаешь, - прохрипел он, - на рейде чиновники, а наши тоже хороши... телеграмму послали: 'соревнование, мол, похвалите нас скорее'. А тут туман...
- Одним словом, бабушка тебе наворожила! Просто ты растленный тип, люмпен! Еще немного, и ты опозорил бы судно. Случайно ведь сошло!
- Теперь уж крышка, Саша. Этому не бывать! Ты не скажешь никому. Верно?
- Не знаю. - Басов подумал. - Помполиту скажу, Бредису. Но он хороший парень. Уладим, я думаю.
Гусейн вздохнул и посмотрел в окно.
- Отошли уже, - сказал он облегченно, - отошли...
СТАХАНОВСКИЙ РЕЙС
В красном уголке 'Дербента' шли политзанятия. Здесь собралась свободная от вахты машинная команда, электрики и матросы. Пришел и Касацкий. Он сидел в сторонке, не двигаясь, с сосредоточенным и строгим лицом. Команда расположилась вокруг длинного стола, в конце которого сидел Бредис.
Басов задержался в машинном отделении. Когда он вошел, в каюте было тихо, измятый газетный лист переходил из рук в руки. Басов успел заметить крупную фотографию на первой странице - широкополую шахтерскую шляпу, удлиненный овал лица...
- Мы старую газету читаем сегодня, - обернулся к нему помполит. Пропустили из-за моей болезни, - прибавил он виновато.
- Тысяча двести процентов нормы, - сказал Володя Макаров, - вот здорово!
- Да как он это сделал? Я не понял, - обиженно прогудел Гусейн. - Что он, богатырь, что ли?
- По картинке что-то не похоже.
- Ты, пожалуй, покрепче будешь.
- Читай, Володя.
Басов стоял у стены, привычно приглядываясь к лицам присутствующих. Это не мешало, а скорее даже помогало понимать чтение.
'...Тридцатого августа бригада Алексея Стаханова, организованно перестроившись, дала сто пятьдесят две тонны на отбойный молоток в смену...'
Старая газета, Басов уже читал ее. Моторист Га-зарьян слушает с открытым ртом. На лице его удивление с тем оттенком таинственности, какой бывает на лицах у детей, слушающих сказку. Для него это чудо, случившееся где-то за горами, за долами. А вот Котельников, поглядывая на товарищей, сосредоточенно грызет ногти. Он читал уже о Стаханове и теперь наслаждается эффектом, который производит это замечательное дело на других. Дальше хмурится Гусейн, над бровью упруго трепещет жилка, морщит коричневую кожу лба. Он, конечно, уже думает о том, нельзя ли 'организационно перестроиться' и на 'Дербенте'.
...Матрос Хрулев оглядывает потолок сонными глазами. Под потолком серые вихры табачного дыма, облупленная краска, лампочка в пыльной сетке. Вероятно, Хрулев думает о чем-то своем, - о том, что рейс только начался, стоянка будет не скоро, а ему сейчас предстоит вахта, собачья вахта, ночная.
...Отдельно от всех помощник Касацкий. Он слушает внимательно, но хотя и не смотрит по сторонам, но наблюдает за всеми. Разве поймешь Касацкого?
Короткую историю забойщика Стаханова Басов знает наизусть. Техническая учеба на шахте 'Ирмино' вперемежку с авралами, попытки организовать и по-своему расставить бригаду. Пристальное внимание к процессам труда, где на счету каждое движение, каждая секунда.
Вероятно, не легко это давалось. Басов вспоминает инженера Неймана и токаря Эйбата, учебник Немировского и регулировку дизелей. И на пути Алексея Стаханова стояли отсталые инженеры и обюрократившиеся администраторы. Может быть, и его сбивали цитатами из книг.
...Алексею Стаханову пришлось вынести большую и трудную борьбу с некоторыми чинами администрации, которые упорно цеплялись за устаревшие технические нормы.
Так оно и было. Огрызались напуганные администраторы, смеялись мастера: 'Молодо-зелено'.
