оккультисты, стремящиеся к стабильному воспроизведению своих необычных переживаний, вынуждены заниматься 'деланием'. Правда, их 'делание', как правило, связано с целым рядом странных условностей, для профана лишенных всякого смысла, но ведь и наше 'делание' вполне могло бы вызвать изумление у существ с другим устройством перцептивного механизма. Как нам кажется, многие элементы мистического ритуала или приемы оккультной психотехники (вроде работы с чакрами, энергетическими каналами, точками и проч.) представляют собой механизмы, активизирующие определенный тип 'делания', культивируемый в данной традиции. В результате полюбившийся способ интерпретации делается устойчивым, внушая адепту иллюзию подлинности избранной им мистической сверх-реальности.
Совсем неплохо, если мы имеем возможность выбирать между двумя или более системами интерпретаций сенсорных сигналов - это обогащает переживание, делает его полнее, разнообразнее, увлекательнее. Опасное заблуждение рождается тогда, когда мы декларируем универсальность какого-либо 'делания' или устанавливаем иерархию режимов восприятия. Для _нагуаля_ любое делание - всего лишь фрагмент, частность. Не имеет значения, какой именно участок безграничного спектра вы выбираете в данный момент. Только _свобода выбора_ может вести к полноте опыта, только она имеет ценность для подлинной Реальности. Каждое достижение на этом пути мы вправе рассматривать лишь как увеличение гибкости, но не в качестве перехода с низшей ступеньки на более высокую - будто бы Абсолют пребывает на вершине некоей пирамиды, а мы последовательно шагаем с одного уровня на другой! Гибкость приближает нас к чистому восприятию, но только через беспристрастную интеграцию опыта, через особое возвышение над любым продуктом тоналя во всяком режиме его функционирования.
При отсутствии выбора жесткая заданность интерпретации порождает уродливые и ограниченные результаты. Любой воспринимаемый сигнал сводится к банальности, какие бы удивительные явления ни стояли за ним. После того, как Хенаро продемонстрировал Карлосу свои полеты и перемещения среди ветвей эвкалиптов, а также заставил его принять участие в своих фантастических 'прыжках', Кастанеда обратился к дону Хуану, пытаясь выяснить, как все это выглядело со стороны:
'Что ты видел?
- Сегодня я видел лишь движения нагуаля, скользящего между деревьев и кружащего вокруг нас. Любой, кто _видит_, может свидетельствовать это.
- А как насчет того, кто не _видит_?
- Он не заметит ничего. Может быть, только, что деревья сотрясаются бешеным ветром, или даже какой-то странный свет, возможно, светлячок неизвестного вида. Если настаивать, то человек, который не _видит_, скажет, что хотя и видел что-то, но не может вспомнить что. Это совершенно естественно. Человек всегда будет цепляться за смысл. В конце концов, его глаза и не могут заметить ничего необычного. Будучи глазами тоналя, они должны быть ограничены миром тоналя, а в этом мире нет ничего поразительно нового. Ничего такого, что глаза не могли бы воспринять, а тональ не мог бы объяснить.' (IV, 195)
Если применить к этой ситуации модель человеческого восприятия, которую мы рассматривали в главе 1, то можно сказать, что сигнал, который невозможно интерпретировать в соответствии с работающей схемой, при прохождении через смыслообразующий блок либо совсем не допускается к осознанию (т.е. вытесняется), либо превращается в 'псевдоинформацию' - это значит, что происходит чудовищная фальсификация смысла, сопровождаемая искажением основных параметров воспринимаемого. Тональ изо всех сил стремится сохранить свою целостность, заставляя нас осознавать белое как черное, близкое как далекое, большое как маленькое, и наоборот. В самых критических ситуациях тональ способен 'взбунтоваться' и остановить 'делание' полностью. В опытах по гипнотическому запрещению видеть отдельные предметы (о которых мы говорили выше) испытуемые нередко впадали в ступор, если восприятие 'запрещенного' объекта оказывалось по каким-то причинам неизбежным. Их сознание полностью отключалось, и они могли выйти из обморочного транса только по приказу гипнотизера.
Выйти из-под гипноза тоналя и научиться управлять 'деланием' - одна из первейших задач в учении дона Хуана. Дальше мы будем много говорить о методах и приемах, об уловках и хитростях, применяемых магами, чтобы осуществить это неслыханное и невероятное дело, но вначале попробуйте просто представить себе, что такое достижение возможно. Дон Хуан особо подчеркивал необходимость убежденности в том, что наш взгляд можно освободить. Он говорил об этом так: 'Наши глаза - это глаза тоналя или, точнее, - наши глаза выдрессированы тоналем. Поэтому тональ считает их своими. Одним из источников твоего замешательства и неудобства является то, что твой тональ не отступается от твоих глаз. В день, когда он это сделает, твой нагуаль выиграет великую битву. Твоей помехой, или, лучше сказать, помехой каждого является стремление построить мир согласно правилам тоналя. Поэтому каждый раз, когда мы сталкиваемся с нагуалем, мы сходим с дороги, чтобы сделать наши таза застывшими и бескомпромиссными. Я должен взывать к той части твоего тоналя, которая понимает эту дилемму, а ты должен сделать усилие, чтобы освободить глаза. Тут нужно убедить тональ, что есть другие миры, которые могут проходить перед теми же самыми окнами. Нагуаль показал тебе это сегодня утром. Поэтому отпусти свой глаза на свободу. Пусть они будут настоящими окнами. Глаза могут быть окнами, чтобы заглядывать в хаос или заглядывать в эту бесконечность.' (IV, 176)
Стоит попробовать, не так ли?
ГЛАВА 3. 'БЕЗУМНЫЕ РЕЧИ' ДОНА ХУАНА
_Что лучше: пена или дом?
Давай-ка вместе поразмыслим!
Тогда, дай Бог, все наши мысли
Исчезнут в небе голубом._
Борис Гребенщиков.
1. Кое-что о пользе надувательств
Чванливая самонадеянность, с которой мы навешиваем ярлыки направо и налево, судим обо всем на свете, будто проницательнее нашего разума ничего нет, смешит просто до слез и вызывает желание как-нибудь встряхнуть самовлюбленного невежду - скажем, дать пинка, сбить с толку, обескуражить, довести до обалдения. Потому что через интеллектуальное убеждение к большинству из нас не пробиться. Мы только и знаем, что недоверчиво хмыкать, пожимать плечами и произносить глубокомысленные речи о том, что надо жить реальной жизнью, а не блуждать в мире малоправдоподобных фантазий. Обычно мы очень легко определяем, что возможно, что невозможно, где правда и где вымысел. Никому и в голову не приходит, что на самом-то деле мы мало смыслим в подобных вещах, что все наши критерии - самообман, фикция и надувательство, а втолковать 'нормальному' человеку, что он ничего не знает об окружающей его действительности, - дало безнадежное. Даже в тех случаях, когда наш ум достаточно гибок и готов принять неожиданные интеллектуальные версии, мы всегда остаемся в плену условного наклонения, и не потому, что недоверчивы или упрямы (хотя и такое бывает нередко), а просто в силу великого груза инерции, накопленного за годы беспрекословного утверждения общепринятой модели мира. Попробуйте превратить в условность вещи, которые казались очевидными с самого детства и устойчиво подтверждались всем предыдущим опытом? Однодело - играть с теориями, концепциями, умозаключениями - тут мы чувствуем себя в безопасности и можем дать волю фантазии; когда же посягают на саму сущность воспринимаемого, все в нас становится на дыбы, и огромная энергия подсознательного блокирует любую попытку к изменению. Тональ - бдительный и упрямый сторож, его так просто не проведешь.
В этой главе мы будем говорить об искусстве надувательств, которое в традиции дона Хуана применяется к тоналю ученика, чтобы заставить эту строптивую часть человеческого существа уступить свою абсолютную власть и занять более подобающее ей положение гибкого и послушного помощника.
Вообще же, для полного и гармоничного эффекта работа с тоналем проводится как снаружи, так и изнутри. Более того, 'внутренние' методы (т.е. то, что ученик проделывает со своим тоналем сам) являются центральными и решающими, а 'внешние' (хитрые проделки учителя) закладывают фундамент для грядущей трансформации, расшатывая иллюзорную незыблемость здания тоналя. Внутренняя работа настолько объемна, сложна и многоаспектна, что составляет целое направление в системе дона Хуана, и нам придется посвятить ей специальный раздел в этом исследовании. Здесь же мы обсудим в основном те манипуляции, которые производит учитель с психикой неофита. В некоторых случаях это намеки на что-то действительно важное, украшенные, правда, изрядной толикой таинственности и своеобразного романтизма (как еще произвести впечатление на скучающего умника?), а иногда - чистое надувательство, игра в жутковатую сказку, которая бывает порой эффективнее, чем целый курс внятных и убедительных лекций. Вы сомневаетесь? Вспомните, что говорил об этом дон Хуан:
'... он объяснил, что мир нашей саморефлексии или нашего разума очень хрупок и держится лишь на нескольких ключевых идеях, которые образуют его основополагающий порядок. Когда такие идеи рушатся,
