удовольствием! В каждой детали - в повороте головы, в интонации, в манере задавать вопрос, даже в головных болях - неприкрытая, выпяченная, раздутая до вселенских масштабов злоба.
Что я ей сделал?! Взял из грязи и сделал королевой? В этом мой проступок?! За что меня так ненавидеть? Причем, на людях - 'уси-пуси', Но только мы остаемся один на один, и начинается... Она меня мучает, себя мучает, и главное - ну не из-за чего! Просто ради самого факта! Чтобы было!
Я делаю вид, что мне все безразлично. Говорить с ней - бесполезно, объяснять что-то - бессмысленно, обращаться к здравому смыслу - безумие. Безразличие - вот единственное спасение. А если я включаюсь, я... я... Я не знаю, что я с ней могу сделать! Мне трудно себя контролировать.
Я прихожу домой, как на поле боя. Открываю дверь и думаю: 'Что на этот раз?' Мы закатим сцену прямо в прихожей? Или демонстративно не выйдем из своей комнаты, чтобы потом появиться оттуда с излюбленным: 'Тебе на меня наплевать!' Или, может быть, мы будем весь вечер и всю ночь умирать от очередного 'сердечного приступа'?
- Что на этот раз?! - Она пытается мною управлять. Ей до зарезу нужно, чтобы все было по ее желанию. Но ведь она даже не знает, чего хочет! Поэтому угадать невозможно. Нельзя попасть в цель, которой нет. У нее семь, нет восемь пятниц на неделе! Что она, вообще, может контролировать?! Меня?! Это моя жизнь! Моя!
И она все время врет. Все время. Я слушаю ее, как включенный для фона телевизор. В телевизоре врут. Все, кого я знаю из телевизионных лиц, врут. А кого не знаю, те, уверен, тоже врут. И она врет. Правда, от тех не тошнит. Цель их вранья понятна. Это даже не вранье, это работа. Они деньги зарабатывают. А чего эта врет? До тошноты.
Раньше мне хотелось как-то ее поддерживать, оберегать. Я беспокоился, придумывал ей какие-то развлечения. Я хотел сделать так, чтобы она ни в чем не нуждалась, чтобы она могла жить и радоваться жизни. Но когда я засиживался на работе, она говорила, что я ее не люблю. Когда не хватало денег - что я не могу о ней позаботиться.
Она даже не представляет себе, как мне достаются эти деньги, чего мне это стоит, на какой риск мне приходится идти! Хоть бы задумалась, взяла в голову. Но нет! Ей кажется, что у меня на работе сейф, в котором деньги сами плодятся, как кролики. Трахаются и плодятся! А они не плодятся! Я их зарабатываю!
И тут недавно она меня просто сразила! Наповал. 'Ты, - говорит, - всего добился благодаря мне!' У меня челюсть отпала и язык онемел. Даже не знаешь, как на такое реагировать. Я одного не понимаю, как вообще такая ересь может образоваться у нее в голове? Да я вопреки ей всего добился, вопреки! Какое там - 'благодаря'...
Когда я первый раз ей изменил? На пятом году? Да, наверное где-то так. У меня был стресс на работе. Мы ухнули гигантский кредит. Разборки, угрозы. Мрак. А она: 'Ты уделяешь мне мало внимания... Ты совсем меня не ценишь... Я тебе не нужна...' И за всем за этим: 'Дай денег! Дай денег! Дай денег!'
Нужно было сбросить напряжение. Я пошел в закрытый клуб. Ввалился в салон эротического массажа - полуживой, глаз объекты не фиксирует. Меня сразу под белы руки и в отдельную комнату. Молоденькая девочка - глупая, смазливая и сексуальная - облила меня маслом с терпким сладко-пряным ароматом...
Она массировала меня своим телом. Страстно, чувственно, нежно. Я предупрежден: можно все, кроме секса. А я возбудился так, словно мне шестнадцать. Возбуждение шло изнутри, прокатывалось по всему телу огромными волнами. Я ей говорю: 'Давай...' и показываю. Она улыбается и прикладывает палец к моим губам - знак, чтобы я молчал.
Она довела меня до высшей точки, а потом легла сверху и массировала там грудью. Я кончил. Я выстрелил. Словно какая-то пробка... Она вылетела - со взрывом, на пике. Меня как прорвало - встряхнуло, вывернуло наизнанку.
Через мгновение я вернулся обратно - в тело, в мое ожившее тело. Я переродился, я стал другим человеком. Я начал жить.
Потом мне было стыдно. Мне казалось, что я поступил неправильно, некрасиво. Но это прошло. Ведь ей ничего не надо. Ее целуешь, она словно одолжение тебе делает. А коитус - это уж и вовсе дар небес! Причем, именно 'коитус'. По-другому и не назовешь.
В общем, после того случая стало удобно. Я пережил свои внутренние терзания, и все наладилось. Я встречаюсь с женщинами, которые этого хотят. У нас честные отношения - мы знаем, что нам друг от друга нужно. Им - деньги, мне - отдохнуть. Все честно, открыто и просто. Никаких обязательств сверх оговоренных сумм. Все довольны.
Ей я сказал, что у меня импотенция. Очень удобно. Она даже сделала вид, что мне сочувствует. Предложила 'полечиться'. И с такой миной, будто в дерьме искупалась. Но все красиво - сожаление, беспокойство, 'дружеская помощь'... Дура.
Но зато у моей дочери есть семья. Мама и папа...'
Я вижу, как Данила старается. Он хочет вспомнить...
- Ничего не вспоминаешь? Данила отрицательно качает головой: 'Нет'.
- Анхель, - спрашивает он. - А они, эти голоса, они, что, вот так
просто говорили во мне и все? Я-то...
- Ты-mо! - восклицаю я. - Ты-то ругался с ними.
- Что?! - не понял Данила.
- Ругался, - повторяю я.
- 'Прекратите это. Это нужно прекратить?'
Я тебя спрашиваю: 'Данила, что? Что прекратить?'
'Ужасно... Такая жизнь - ужасна...' - вот и весь ответ.
- Так чьи это были голоса? - спрашивает Данила.
- В ком Скрижаль была - в мужчине или в женщине? Я смотрю на него и
разочаровано мотаю головой:
- Ты думаешь, это все? Об этих голосах пока вообще можешь забыть...
*******
Я промучился с тобой весь день и всю следующую ночь. Ты то и дело вскакивал с места, порывался куда-то идти, что-то делать. Переругивался со своими голосами. Я думал - все. Хоть скорую помощь вызывай.
Пытался с тобой поговорить, а ты в крик. Думал чем-то тебя занять, а ты чуть не в драку. В конце концов мне даже пришлось входную дверь на нижний замок закрыть и ключ спрятать, чтобы ты в таком состоянии не убежал никуда.
И снова я задремал только к утру, когда ты чуть-чуть успокоился. И снова меня разбудили чуть свет. Звонят в дверь, а я и понять не могу. Нам, как ты знаешь, звонить некому. По крайней мере, мы никого не ждем. Адреса нашего никто не знает. Хозяин квартиры? Но он уехал на год. Кто это может быть?
Встаю, иду к двери. Ключ не могу найти. Хорошо вчера спрятал. Снова звонят:
- Кто там? - спрашиваю. Отвечает приятный женский голос:
- Откройте, пожалуйста! Я к вам по очень важному делу!
Я думаю, что может быть это кто-то из ЖЭКа, или как это у вас называется?.. Труба протекла, крыша улетела...
Ищу ключ. Нахожу. Открываю.
На пороге женщина - лет сорока или, может, сорока пяти. Полная, с тонкими чертами лица, большими почти зелеными глазами. На ней плащ и масса яркой бижутерии. Черные, по всей видимости, крашеные волосы зачесаны назад в кичку.
- Вам кого? - спрашиваю.
- Вы - Анхель? - говорит она почти утвердительным тоном и улыбается.
- Пусть отдохнет. А вы пока не напоите меня чаем?
- Чаем? - я все еще прибывал в абсолютной растерянности.
- Ну, или кофе? Вы же, наверное, больше кофе любите? - она улыбнулась и прошла в кухню.
И знаешь, тут я, вдруг, поверил, что она ясновидящая. Во-первых, как она нас нашла? Нет вариантов. Во-вторых, как она так сразу меня узнала? Не спросила там: 'А вы случайно не Анхель?' Слава богу, мои фотографии пока не развешены на досках 'Разыскиваются милицией'.
В-третьих, даже если все случайность - откуда она знает о твоем существовании? И откуда ей известно, что тебе предстоит сегодня 'большая работа'. В чем я к этому моменту уже не сомневался. Наконец, как она
