глаза.
- Не знаю, как вам это объяснить,- после длительной паузы, низким грудным голосом начала Ольга.- Город и раньше был хорошим. Но ведь это не главное. Я тут была совсем-совсем... чужой, что ли. Я не умею, например, как Таня Березина. Она легко сходится с людьми, находит друзей, становится среди них своей. А я... Мимо проходит столько настоящих людей! И мало быть лишь зрителем... Мне трудно объяснить это, боюсь, что вы не поймете. Я сама не могу разобраться в себе.
-Мне кажется, я вас понимаю, Ольга Петровна.-Трофимов вспомнил, как не раз Кириллову за глаза называли неприступной.- Я, наверное, из той же породы, что и вы.
-Вы-совсем другое дело. Вы мужчина.
- Это лучше или хуже?-улыбнулся Трофимов.
Ольга не ответила. А как он хотел продолжения разговора! Но она только чуть-чуть приоткрыла душу, И тут же захлопнула наглухо. Намекнула как будто на свое одиночество. Ведь не о работе же говорила. Там она совсем другая, искренняя. Легко тогда с ней. И нет в глазах этой затаенной грустинки. Может, там, в Москве, оставила она свою судьбу? Ведь у него есть прошлое. Боль давно притупилась, но не проходит дня, чтобы он не вспоминал Ирину. А в последнее время рядом постоянно стоят эти серые грустные глаза. Хорошо ли? Но ведь любить то, чего нет, нельзя...
Молчание становилось тягостным. Алексей Петрович не знал, как возобновить разговор. Он скосил глаза на Ольгу. Она смотрела куда-то в сторону, но, почувствовав на себе взгляд Трофимова, повернулась к нему.
- Алексей Петрович, скажите, зачем вы тогда у Штанько настояли на выполнении заказа на последние две колонки? Ведь вы знали, что я неправа.
- Нет, неправ был я, и очень сожалею об этом.
- Это не так. Вы тогда верно сказали, что я могу еще работать на старых колонках. Если бы даже не было старых колонок, то трех новых нам бы тоже хватило,- мы могли работать в две смены.
- И все-таки неправ был я,-твердо сказал Трофимов.- видите ли, Ольга Петрович, каждый должен верить в свое дело, как в самое главное. А я пытался доказать-вам, что мое - важнее. И вы правильно поступили, что стали решительно защищать интересы лаборатории.-Лучше скажите, верите вы в морскую нефть, что мы ее добудем?-казалось, без всякой последовательности спросил Трофимов. И тут же пожалел об этом.
Ольга поняла намек. Лицо ее помрачнело.
- Не будьте злопамятны, Алексей Петрович. Верю. И еще я верю в вас,-с волнением заключила Ольга.
Алексей Петрович только крепче стиснул баранку руля.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В просторном светлом кабинете директора промысла 'Белые камни' собрались члены комиссии по испытанию атомных микрохолодильников. На председательском месте, в директорском кресле,- Воронин. Члены комиссии расположились за длинным столом, составлявшим вместе с директорским букву Т.
Воронин постучал карандашом по графину:
- Ну что ж, начинать так начинать. Возражений нет?
- Надо бы пригласить мастеров и операторов,-сказала Кириллова.
- Правильно, Ольга Петровна,- поддержал Гасан-Нури.
- Тогда немного обождем.- И, обратившись к Гасан-Нури, Воронин добавил: -Дайте команду.
Вскоре просторная комната наполнилась людьми.
- Ну вот что, товарищи,- Воронин обвел взглядом присутствующих.-Сегодня мы начинаем испытание микрохолодильников-изобретения наших, советских инженеров и ученых. Двое из них-Ольга Петровна Кириллова и Алексей Петрович Трофимов - здесь присутствуют. С помощью холодильников мы должны оградить нефтеносные горизонты от верхних и нижних пластовых вод.
Воронин предоставил слово Трофимову.
- Вы знаете,-начал Трофимов,-что за последние годы мы коренным образом изменили методы эксплуатации нефтяных --месторождений и технологию добычи нефти. Советские ученые создали новую отрасль науки-физику нефтяного пласта. На основе достижений этой науки мы возродили многие старые, заброшенные промыслы, возвратили им молодость, широко применили нагнетание газа в нефтяные пласты, законтурное заводнение и другие методы воздействия на подземные режимы. Сейчас перед нами встала практическая задача-извлекать из недр земли не двадцать, не тридцать и даже не пятьдесят процентов, а всю нефть. Мне становится смешно, когда я вспоминаю разговоры, которые можно было слышать несколько лет тому назад о том, что Приморским промыслам скоро конец, что оставшуюся в недрах нефть взять уже нельзя. А ведь в этих истощенных недрах еще более миллиарда тонн черного золота. И мы его, этот миллиард, должны добыть. Настоящая эксплуатация промыслов только началась.
Трофимов замолчал. Все напряженно ждали, что он скажет дальше.
- Однако на пути к этому миллиарду у нас еще много препятствий. Вы знаете, что промыслы Приморска довольно старые. Часть скважин пробурена здесь еще в дореволюционное время ударным способом. Эти скважины - наш бич. Через них верхние воды проникают в нефтеносные пласты беспрепятственно, как ветер через открытые ворота. Мешают они и созданию в пластах нужных нам режимов, не разрешают применить законтурное заводнение и другие методы восстановления пластовой энергии. Мы нагнетаем воду за нефтяной контур, а она поднимается по этим скважинам вверх, в водоносные горизонты, а затем, по другим скважинам, вновь опускается, но уже не за контур, а где-нибудь в центре нефтяной залежи.
Мы остановим эти подземные реки, поставив на их пути при помощи новых микрохолодильников ледяные перемычки.-Рука Трофимова взлетела вверх и, рассекая ребром ладони воздух, опустилась на стол, как бы разрубив воображаемый ищяной поток.- Созданный нами специальный холодильник основан на достижениях ядерной физики. Практически количество тепла, которое он может поглотить, неограниченно, несмятря на то, что он сравнительно невелик по размерам.
С помощью этих холодильников мы надеемся изолировать нефтяные горизонты от водоносных, чтобы иметь возможность приступить к нагнетанию газа в нефтеносные пласты. Таким образом, мы восстановим в них прежнее давление и принудим малоподвижную нефть растворить в себе газ. Она сделается опять подвижной, живой. Тогда напор воды, которую мы закачаем за нефтяной контур, зажмет нефть в тиски и будет гнать ее к эксплуатационным скважинам.
Если опыт, который мы начинаем сегодня, удастся,-закончил Трофимов,мы немедленно, применим новый метод на всех других промыслах...
Зарубин скосил глаза на Кириллову. Только руки да бледность лица выдавали ее волнение. Гибкие пальцы то складывали в несколько раз лежавший перед ней листок бумаги, то развертывали и разглаживали.
Застучали передвигаемые стулья, комната наполнилась многоголосым шумом, люди устремились к выходу. Кириллова побежала к своим девушкам-лаборанткам, чтобы дать последние указания по зарядке аппаратов перед спуском в скважины.
Члены комиссии перешли в диспетчерскую. На щитах поблескивали многочисленные приборы. Сюда сходились нити управления всем промыслом. Трофимов остановился у щита, в который были вмонтированы регистраторы эяектротермометров, показывающие и записывающие температуру в скважинах- обводнительницах.
Вскоре дежурный диспетчер, сидевший у телефонов, доложил, что на пятой скважине спуск закончен.
- Разрешите дать ток?-диспетчер положил руку на рубильник. .
Трофимов молча кивнул.
- Сорок третья готова! - сообщил диспетчер, включая второй рубильник.
- Восьмая и тридцать первая готовы! Двенадцатая! Сто девятая! выкрикивал диспетчер.
Стрелки самопишущих электротермометров поползли влево. Микрохолодильники действовали.
В диспетчерскую вбежала запыхавшаяся Ольга. Щеки ее порозовели.
- Ой, я, кажется, опоздала!
Все, кто стоял у приборного щита, обернулись. Трофимов, встретившись взглядом с Ольгой, улыбнулся. Радостью просияло ее лицо. .
Когда был замкнут последний рубильник, Воронин посмотрел на часы.
