времени приносит определенную пользу только сильным и подготовленным людям. Для всех же остальных подобные опыты заканчиваются весьма плачевно. Особенно это касается тех случаев, когда человек не по своей воле оказался в изоляции, и у него нет возможности прекратить испытание.
Об отрицательных сторонах вынужденной изоляции в местах 'не столь отдаленных' мы уже не раз говорили. Поговорим теперь о тех немногих положительных аспектах, которые возникают, когда человек остается наедине с собой. Как бы там ни было, но мозг продолжает работать, и подобно тому, как для всего организма необходима пища, так и для полноценной работы и дальнейшего развития серое вещество внутри головы нуждается в пище, правда несколько иного рода, чем та, которую потребляет желудок.
Сытый человек, никогда не испытывавший чувства голода, не поймет, что значит голод, хотя и покивает сочувственно головой. Ему не понять, что между истинным голодом и чувством голода, возникшим в результате запланированной (а не вынужденной) голодовки и во время всевозможных диет, существует огромная разница. Это на уровне желудка. Ещё тяжелее человеку со стороны вообразить себе то, что происходит с мозгом, очутившимся в информационном вакууме.
На начальном этапе, когда извне прекращается информационный поток (если быть более точным - он сокращается, так как органы чувств продолжают работать и постоянно передают в мозг импульсы, свидетельствующие об изменениях в окружающем мире), складывается впечатление, будто бы с головы свалилась, внезапно растворившись в пространстве, огромная тяжесть. Думать становится легче, мыслительная деятельность протекает быстрее. Многие деловые люди, внезапно вырванные из привычных условий жизни и сидевшие со мной в одной камере, говорили одно и то же с некоторой долей удивления в голосе: 'Я впервые выспался за многие годы'! И это при том, что они спали, не снимая одежды, на вонючих деревянных досках, а не в теплой постели на шелковых простынях!
Это происходит вследствие простой причины - мозг отдыхает и сознание становится более ясным. Как правило, люди на воле отдыхать не умеют. Вернее, они думают, что отдыхают, хотя на самом-то деле к реальному отдыху, приносящему пользу организму, их отдых не имеет ни малейшего отношения.
В первый месяц заключения мозг, перерабатывавший на воле огромные объемы информации, действительно отдыхает, невзирая на то, что сотрудники правоохранительных органов, 'создавая условия', пытаются всячески навязать арестанту побольше отрицательных эмоций, чтобы его сознание заклинило исключительно на негативе и подследственного было легче сломать во время очередного допроса или, как они любят говорить, - 'беседы'.
По окончании периода, который мы условно назвали периодом 'отдыха', мозг вновь включается на прием больших информационных потоков, к получению которых он привык на протяжении довольно-таки длительного периода времени, предшествующего отдыху. И вот здесь-то и происходит самое интересное - мозг готов принимать огромные объемы информации, но её нет. Наступает период информационного голода и, чтобы загрузить мозг, сознание переключается с внешнего на внутренний мир, на обработку ранее поступившей, но доселе невостребованной информации. На этом этапе человек как бы заново открывает себя. Постепенно он начинает осознавать, что та Вселенная, которая находится за пределами тела, ничуть не больше той бездны, которая находится в нем самом.
Человеческий организм совершенен, хотя люди почему-то предпочитают утверждать обратное. (Очевидно для того, чтобы таким образом оправдать свои собственные недостатки.) Когда у человека в силу каких-либо причин выходят из строя одни органы чувств - с удвоенной силой включаются в работу другие. К примеру, у потерявшего зрение обостряется слух и другие органы чувств.
Когда человек внезапно теряет свободу и оказывается за решеткой, у него обостряется интуиция, появляется некое шестое чувство, при помощи которого он получает информацию о событиях, происходящих во внешнем мире, и нередко приходится сталкиваться с парадоксом - сидящий в заточении намного лучше осведомлен о том, что происходит на воле, чем тот, кто свободен и находится в гуще событий. Заключенные не понимают и не задумываются над тем, почему это происходит именно так, но то, что многие из них физически ощущают то, что испытывают их родные, находящиеся далеко за пределами тюремных стен, неоспоримый факт. Постепенно к попавшему за решетку приходит понимание (пусть даже и на примитивном уровне) общеизвестного факта - видимый мир всего лишь ничтожно малая часть необъятного и прекрасного мира, в котором каждому из нас суждено прожить жизнь.
...В тюремной камере нет телефона. Нет возможности позвонить влиятельным друзьям, родственникам или просто знакомым, чтобы попросить о помощи или разумно скорректировать действия тех, кто уже помогает. Подследственных сознательно прячут подальше от внешнего мира, дабы они не могли 'воспрепятствовать установлению истины по делу', как написано в постановлении прокурора. У заключенных нет денег, которые дают определенную власть в материальном мире и ощущение, пусть чаще всего и иллюзорное, но свободы. Имя, даже если арестанта назвали в честь всемирно известного прадеда, за решеткой ровным счетом ничего не значит.
Сидеть в тюрьме и надеяться на помощь извне - полезно для психики, но надеяться только на помощь с воли - величайшая глупость. В тюремной камере можно рассчитывать исключительно на себя и на те, порой труднообъяснимые при помощи логических доводов разума силы, которые таятся как внутри нас, так и вне.
Трудно встретить арестанта, который не читал в заключении религиозной литературы или, на худой конец, не поинтересовался бы - а что там, собственно, написано? На свободе по этому поводу думают примерно так: раз арестант попросил передать ему в камеру Библию, то наверняка он стал на путь исправления и раскаивается в содеянном. Пусть не полностью, а хотя бы частично. Подобной точки зрения придерживается и тюремное начальство, разрешающее передавать заключенным книги религиозного содержания. К тому же верующими управлять проще. Они более послушны и не такие буйные, как их сокамерники - атеисты.
Однако истинная причина интереса к религии, как правило, имеет мало общего с раскаянием как таковым. Наблюдая за тем, как заключенные читают Библию, я невольно вспоминаю анекдот о Мойше, который развешивал белье и сорвался с балкона. Летит вниз с десятого этажа и перепугано шепчет: 'Господи, если я только останусь жив, клянусь - брошу пить, курить, перестану жене изменять, тещу буду мамой называть, получку - всю, до копейки, стану домой приносить, буду усердно молиться и все Твои заповеди соблюдать...' Тут Мойша цепляется за дерево, ветки отбрасывают его в сторону и он приземляется на кучу песка. Полежал минуту, другую. Пошевелил рукой, затем ногой, приподнялся - как будто бы цел и ничего не сломано. Мойша неторопливо отряхнулся, посмотрел вверх и задумчиво выдохнул: 'Секунды три летел, а столько всякой х...ни в голову влезло!'.
Я думаю, что глубоко верующими людьми, которых то или иное религиозное течение интересует как путь, становятся не более одного процента заключенных. Процентов двадцать листают религиозные книги от нечего делать, убивая таким образом скучное тюремное время. Все остальные преследуют, пусть не всегда осознанно, но абсолютно конкретную цель.
Сквозь материю и видимое пространство протекают мощные потоки энергии, чья власть несоизмеримо выше тех сил, которые властвуют на земле. Власть этих потоков не имеет границ. Те виды сил, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни, легко объяснимы, они примитивны по механизму воздействия и в реальности являются всего лишь слабым отражением высших космических сил.
Человек в состоянии быть проводником могущественных потоков энергии и направлять их в нужное ему русло. Овладение высшим знанием дает человеку фантастическую силу и власть, при помощи которых он может добиться поставленной цели. Для него не составит труда заставить работать на себя других заключенных или выбраться на свободу. Со стороны складывается впечатление, словно перед нами счастливчик, родившийся под удачной звездой, которому отчего-то невероятно везет. (Собственно говоря, подобное происходит и в тех случаях, когда человек попадает в ситуацию, при которой невольно пропускает сквозь себя потоки энергии, однако, когда это делается осознанно, сила и влияние значительно выше, а удача не так изменчива, как в неконтролируемых случаях).
В суровых условиях тюремного быта люди интуитивно и, чаще всего, совершенно неосознанно тянутся к высшим знаниям, к неведомой для них, но физически ощутимой силе, потому как это единственное, на что они могут рассчитывать.
Для неподготовленного человека медитативная практика представляется не иначе, как сложная и запутанная система, окутанная дымкой мистики и пугающая разнообразием духовных упражнений, входящих в нее. Отчасти это верно, но только отчасти. В действительности самые, казалось бы, запутанные и
