многих современных авторов окружающий мир представляется ни чем иным, как мрачным, тюремным подземельем, в котором всё плохо и из которого выхода нет.
Подход Андрея Кудина принципиально иной. Его книги несут очищение и дарят надежду - каждый человек может достойно пройти предначертанный путь, каким бы трудным он ни был.
ГУЛАГ ВРЕМЕН ЛЕОНИДА КУЧМЫ
газета 'Товарищ' № 30 (408) июль 2000 года, Андрей Стрельников
Недавно состоялась презентация книги Андрея Кудина 'Как выжить в тюрьме'. В художественно- публицистической повести автор, который в сентябре 1997 года был арестован по ложному обвинению в организации заказного убийства и в феврале 1998 года освобожден как непричастный к этому делу, описывает реалии и условия пребывания, заключенных в украинских тюрьмах и следственных изоляторах. Во время допросов А. Кудин неоднократно подвергался жестоким избиениям. Вследствие тяжелых травм головы он стал инвалидом 2-ой группы. Сейчас Андрей Вячеславович находится на обследовании в Киевском институте нейрохирургии, где ему, возможно, придется сделать очередную операцию на головном мозге.
Цель книги - привлечь внимание общественности к жестокости методов силовых структур во время ведения следствия, к их безнаказанности, к незащищенности человека в нашем обществе.
Нельзя не отметить, что 'Как выжить в тюрьме' - первая вышедшая в Украине книга, посвященная порядкам, царящим в украинских тюрьмах. Особую ценность ей придает то, что она написана на основе личного опыта и пронизана не злостью, нет, а непревзойденной иронией автора к своим мучителям, в частности, и к системе в целом.
Мы встретились с автором книги в одной из больничных палат Института нейрохирургии, где Андрей Вячеславович и дал свое интервью, посвященное украинскому ГУЛАГу конца ХХ века.
- Андрей Вячеславович, я хорошо помню, как осенью 1997 года отреагировали депутаты в Верховной Раде на Ваш арест. Конечно же, многие, зная Вас и Вашу семью, были убеждены в Вашей невиновности, однако были и такие, кто говорил: 'Дыма без огня не бывает. Раз арестовали - значит, что-то да было...' Теперь, спустя неполных три года, когда жизнь расставила всё на свои места и уже никто не сомневается в Вашей невиновности, позвольте мне спросить - что послужило истинной причиной ареста?
- Комитет по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупцией Верховной Рады Украины внимательно изучил материалы уголовного дела. В то время Комитет возглавлял Григорий Омельченко. В письме за № 06-19/6-265 от 17.10.1997 года, направленном им в Генеральную прокуратуру Украины, в частности говорится: 'Анализ материалов и информации, которая поступила ко мне, дают основание считать, что арест А. Кудина был спланированной акцией или провокацией с целью отомстить его отцу В. Кудину - члену Национального совета Украины по вопросам телевидения и радиовещания за его принципиальную позицию при решении вопросов о распределении телеэфира между частными телекомпаниями'.
Обратите внимание - письмо было послано ещё в октябре 1997 г., однако только в феврале 1998 г., после личного вмешательства Генерального прокурора Украины Михаила Потебенько (тогда Михаил Алексеевич работал прокурором г. Киева) я был освобожден из-под стражи.
- Давайте начнем по порядку. Где и при каких обстоятельствах Вас арестовали?
- Примерно около двух часов ночи с 18-ое на 19-ое сентября 1997 года в дверь позвонили неизвестные люди, назвавшиеся сотрудниками милиции. Я в это время находился дома вместе с тяжелобольной мамой, которую накануне забрал из больницы. Ранее мне никогда не приходилось сталкиваться с милицией, как говорится, лицом к лицу, и, естественно, не знал, что по закону никто не имеет права врываться ночью в квартиру. Полагая, что происходит недоразумение, я открыл им дверь. Мне показали какую-то бумажку, которая, по их словам, являлась ордером на обыск. Что на той бумажке было в действительности - мне неизвестно, потому как мне её показали и, не дав прочесть, тут же спрятали. Пока я успокаивал мать, сотрудники милиции в буквальном смысле слова перевернули квартиру. То, что они называли обыском, проходило без понятых и с грубыми нарушениями закона.
Сотрудников милиции, прежде всего, интересовали документы и содержание письменного стола отца, который в то время находился в командировке. Уже позже, находясь в тюрьме, я узнал, что в ту ночь мою квартиру просто-напросто обворовали. Об украденных деньгах, документах и личных вещах мои родные сообщили в правоохранительные органы и написали соответствующие заявления.
- Вам вернули украденное?
- Нам ничего не вернули. Более того - после длительного расследования работники прокуратуры так и не смогли установить личности тех, кто ворвался к нам в квартиру в ночь с 18-ое на 19-ое сентября. Скорее всего, их даже и не искали. Следователь, к которому попали заявления моих родных по факту воровства, в ответ на все вопросы только рассмеялся: 'А был ли обыск?' В материалах уголовного дела есть протокол повторного обыска, но протокол ночного обыска найти так и не смогли.
Из заявления Кириченко Галины Андроновны (76 лет), матери А.В.Кудина в прокуратуру г. Киева: 'Я пыталась спрашивать, что они ищут. По поводу чего они пришли, но они ничего не объясняли, отстраняли меня и продолжали 'хозяйничать'. Когда один из них рылся в моем книжном шкафу, перебирая мои личные вещи, а другой перерывал бумаги на рабочем столе моего мужа, вскрывая конверты, адресованные ему лично, я подумала, что это похоже на политические репрессии 1937-1939 гг., когда точно также, ночью, грубо и бесцеремонно вламывались в квартиры и в жизни людей, чиня беззаконие и самоуправство, уничтожая целые семьи.
Я почувствовала себя так плохо, что не могла встать со стула в коридоре и всё время там и просидела, глотая лекарства. Мой сын был в полном недоумении от всего происходящего и был больше обеспокоен моим состоянием здоровья, чем проходившим обыском. Просил меня пойти в свою комнату, лечь и не волноваться.
После всего, что произошло, я не верю, что у нас правовое государство. Не верю и в то, что документы, деньги, паспорта и другие вещи, которые были украдены у нас сотрудниками милиции, когда-либо будут возвращены.
Я убеждена лишь в том, что к моему сыну и ко мне отнеслись по-садистски. Я честно проработала всю свою жизнь (48 лет) в этой стране и не заслужила того, чтобы меня, больную, бросили ночью одну в квартире без всякой помощи...'
- Почему Вы согласились поехать ночью в Московский РОВД? Вас не насторожило то, что незваные гости были не в форме, а в штатском и приехали они за Вами не в милицейском фургоне, а в машине с частными номерами?
- Знаете, в тот момент я не задумывался об этом. Мне хотелось как можно быстрее разобраться в происходящем и вернуться домой. Кроме того, это действительно были сотрудники милиции, которые к тому же клятвенно заверили меня в том, что произошло недоразумение и в моих же интересах поехать с ними, дабы быстренько уладить формальности. По их словам, это займет не более получаса, и меня привезут обратно домой. Откуда мне было знать, что со мной никто и ни о чем разговаривать не собирается?
В кабинете начальника Московского РОВД меня обступила толпа из 15-20 человек. На руки надели наручники, после чего сотрудники милиции принялись избивать меня деревянными битами и милицейскими дубинками по голове, в область печени, сердца и почек. Меня ни о чем не спрашивали, а только требовали, чтобы я дал ложные показания на себя и оболгал невиновных людей. Побои и издевательства сопровождались угрозами расстрелять меня якобы при попытке к бегству, а также уничтожить по очереди моих детей и членов семьи. На требование допустить ко мне адвоката и представителей средств массовой информации сотрудники милиции ответили отказом.
- Как долго продолжались издевательства над Вами?
- Все прекратилось также внезапно, как и началось. Через 19 дней, 7 октября 1997 года, после пресс- конференции отца и его выступления по телевидению, информация о том. что происходит со мной, стала известна широкой аудитории. После публикации материалов пресс-конференции в газете 'Киевский вестник' сотрудники милиции, которые до этого ежедневно 'беседовали' со мной по 12-16 часов без перерыва, обо мне не просто забыли - они исчезли, а следователя словно подменили. Он сразу стал культурным и вежливым. Я понял, что больше всего преступники всех мастей боятся именно гласности. Они наглеют до тех пор, пока уверены в собственной безнаказанности, а как только их поступки становятся достоянием общественности - они, трусливо поджав хвост, прячутся в кусты.
