– Моя дорогая миссис Рассо, – проникновенно сказал он. – Поверьте мне, у нас и в самом деле есть веские причины, по которым мы обязательно должны знать, что вы делали здесь прошлой ночью. Давайте, рассказывайте, не тяните.
– Я и рта не открою до тех пор, пока не узнаю, что вы сделали с Монти! – вскричала она и вырвала руку. – Если вы упекли его, то зачем мучаете еще и меня? Я ничего не знаю.
– Все! Терпение мое лопнуло. Только и слышно – «мистер Фильд, мистер Фильд!» – решительно сказал инспектор. – Мистер Фильд мертв.
– Монти… Фильд.., мертв?
Женщина произнесла эти слова будто во сне. Потом прижала ладонь ко рту и стала неотрывно смотреть на Квина. Наконец, засмеялась.
– Валяйте дальше. Можете брать меня на пушку сколько угодно, – проговорила она.
– Я никогда не шучу, когда говорю о смерти, – ответил инспектор. – Можете мне верить, Монти Фильд мертв. Она подняла глаза. Губы ее что-то беззвучно шептали.
– Скажу больше, миссис Рассо. Его убили. Возможно, теперь вы будете отвечать на мои вопросы. Где вы были вчера вечером без четверти десять?
Эти последние слова инспектор прошептал ей прямо в ухо.
В огромных глазах женщины отразился ужас. Она поглядела на инспектора, но не нашла утешения в его взоре, а потому уткнулась в подушку и бурно зарыдала. Квин отошел и что-то тихо сказал Пигготу, который незадолго до этого появился в комнате. Рыдания на кровати внезапно прекратились. Женщина села и промокнула слезы кружевным платочком. Глаза ее блестели и были необыкновенно светлы.
– Теперь я понимаю вас, – спокойно сказала она. – Вчера вечером без четверти десять я была здесь, в этой квартире.
– Вы можете это доказать, миссис Рассо? – спросил Квин, шаря в кармане в поисках табакерки.
– Я вообще могу ничего не доказывать. Я не нуждаюсь в этом, – упрямо повторила она. – Но если вы имеете в виду алиби, то портье внизу, должно быть, видел, как я примерно в половине десятого вошла в дом.
– Это легко можно установить, – кивнул Квин. – Проверим. Скажите, а почему вы вообще пришли сюда вчера вечером?
– Мы договорились здесь встретиться с Монти, – ответила она бесцветным голосом. – Вчера вечером он позвонил мне домой, и мы договорились увидеться. Он сказал, что будет занят по своим делам примерно до десяти и хочет, чтобы я дождалась его. Вот я и пришла сюда…
Она запнулась было, но набралась храбрости и продолжала:
– Да, я вообще приходила сюда запросто. Мы тут частенько уютно устраивались и проводили вечера вместе. Вы же знаете, как оно бывает, когда люди обручены.
– Хм. Знаю… – Инспектор смущенно кашлянул.
– А потом, когда он не пришел в назначенный час, я подумала, что он, видимо, задержится дольше, чем предполагал. Словом.., я устала и задремала.
– Очень хорошо, – сказал Квин, – а он вам рассказал, куда именно пошел по делам? И что это за дела?
– Нет.
– Я был бы очень обязан вам, миссис Рассо, – осторожно проговорил инспектор, – если бы вы сказали мне, как мистер Фильд относился к театру.
Женщина с любопытством посмотрела на него. Она постепенно приходила в себя.
– Нельзя сказать, чтобы он часто ходил туда. А почему вы спросили?
Инспектор улыбнулся.
– Так, просто спросил, и все, – сказал инспектор, подавая знак Хагстрему. Тот вынул из кармана записную книжку.
– Вы не могли бы назвать нам имена личных друзей мистера Фильда? – продолжал свои расспросы Квин. – Может, вам что-то известно о его деловых связях? Хотя бы немного?
Миссис Рассо кокетливо закинула руки за голову.
– Говоря откровенно, – прощебетала она, – я не знаю ни единой фамилии. Мы познакомились с Монти примерно шесть месяцев назад на маскараде в Гринвич Вилидж. Нашу помолвку мы до некоторой степени держали в секрете, словом, вы понимаете. Я и в самом деле никогда не встречалась ни с одним из его друзей… Я, впрочем, и не думаю, – она доверительно наклонилась к Квину, – что у Монти было много друзей. И, разумеется, я и понятия не имею о его деловых связях.
– А как у мистера Фильда обстояли дела с финансами, миссис Рассо?
– И вы думаете, что можно верить хотя бы одной женщине, если она скажет, что знает об этом? – с вызовом ответила она, полностью вернувшись в обычное состояние духа. – Монти всегда был очень щедрым. И никогда не мелочился. Иногда наутро он оставлял мне пятьсот долларов. Таков уж был Монти – чертовски порядочный тип. Жаль его. Бедняга.
Она вытерла слезы и несколько раз всхлипнула.
– Но.., по крайней мере, каков его счет в банке? – продолжал свои настойчивые расспросы инспектор.
Миссис Рассо улыбнулась. Казалось, у нее был совершенно неисчерпаемый запас самых разнообразных чувств, которые то и дело сменяли друг друга.
