- Постой, это Сергей, что ли?
- Точно.
- Говори только побыстрей, у меня много дел.
- Через два дня, известный тебе Г. представляет публике свою новую книгу, я приглашен туда. Ты не против ко мне присоединится? Это будет днем в три часа.
- Через два дня... Погоди я посмотрю... Так... Вроде ничего, у них заседание до вечера. Хорошо. Я согласна.
- Тогда, пока.
На презентации были известные политики, актеры, писатели, дипломаты, сенаторы и конечно слуги народа - наши думцы. Раскрасневшийся Г., закрытый пачками новеньких книг, торопливо подписывал их желающим, стоящим в огромную очередь. Марина в шикарном малиновом вечернем платье, брезгливо держала раскрытую книгу и рассматривала ее.
- Да здесь одни фотографии.
- Черт с ними. Пойдем, нам надо кое с кем познакомиться.
По описанию тестя, я его вычислил сразу. Среди присутствующих выделялся худенький, седоватый мужчина, в строгом английском костюме, с острым взглядом. Он не стоял в очереди, но внимательно разглядывал публику. Мы подошли к нему.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - он обшарил взглядом меня и задержался на Марине.
- Я хочу передать вам привет от Михаил Михайловича.
- Михаил Михайлович? Кто это?
- Ваш старый знакомый.
Глаза его сузились и я понял, он вспомнил.
- Что еще просил передать мне Михаил Михайлович?
- То, что он вам поможет на выборах.
- Это весьма важный привет. А кто вы сами?
- Я его зять, Сергей, а это моя подруга, Марина. Мы работаем в Думе, я в секретариате у Н., а она у М.
- Значит клерки?
- Нет, лоббисты.
- Эта категория людей мне еще не знакома. Что же приятно познакомиться. Я М.
За счет скупердяя Г., мы выпили в буфете по тощей стопочке шампанского, а потом заказали сами большую бутыль и, только выпив ее, и поболтав на разные темы, разошлись довольные друг другом.
Так как Лена была в больнице, а квартира пустовала, я, после презентации отвез Марину к себе домой. Вот здесь то мы и показали себя, первый раз отдавшись друг другу, как тысяча голодных чертей.
Утром на работу отправились вместе и тут у парадной, я увидел скопление народа. Протолкнувшись через них, увидел на асфальте скрюченную знакомую фигуру.
- Что произошло? - спросил я старушку.
- Так вот ведь какое дело, милок, - сочувственно ответила она мне. - Я только вышла из дому, присела на скамеечку, как вдруг сюды машина задом пришла, такая серая, небольшая. Дверь открыли и его, бедолагу, выбросили... Машина уехала, а он весь в кровушке, совсем не движется...
- Да убили его, - поправила старушку, крепкая, полная женщина, - вон череп разнесен...
Я содрогнулся, этот подарок мог сделал мне только тесть, убив Витька.
Уже сев в машину, Марина спросила меня.
- Я увидела как ты переменился в лице. Ты знаешь этого человека, лежащего на асфальте?
- Знаю, это любовник моей жены.
- Боже мой, что же это делается? И ты так спокоен? Тебя не замешают в это дело?
- Нет.
- В какое ужасное время мы живем.
В приемной М. здоровенные мальчики изучали меня, как на рынке. Они ощупали мою одежду, прокрутили ладонями по волосам и развернули перед дверью.
- Топай, - сказал старший и распахнул створки.
Депутат М. встретил как старого друга, долго тряс руку.
- Привет, Сергей Николаевич. Садись. Небось, пришел, чтобы узнать мое мнение по поводу закона о ядерных отходах?
- Очень хотелось бы...
- Скажу позже. Поделись лучше с чем ты пришел?
- Со своей личной бедой.
- Давай, колись. Я люблю иногда помогать бедным людям, - усмехается он.
- Проверяли, у вас ничего подслушивающего нет...?
- Все в порядке. Мои мальчики проверяют кабинеты через каждые три часа. На окна, для дезинформации, поставлены вибраторы, чтобы стекла искажали колебания...
- Я оказался в очень тяжелом положении. Вы знаете, что закон о захоронении радиоактивных отходах в нашей стране имеет много противников...
- В душе, я сам один из них.
- Догадываюсь, но беднейшая страна нуждается в деньгах и мы просто упустим этот источник почти даровых денег.
Он впился в меня взглядом.
- Кто проталкивает закон? Кто у тебя заказчик?
- Иркутские... Группа Черных.
- Знаю их. Что они предлагают в замен?
- В Минатоме, готовы после принятия закона, выдать лицензии на посредническую деятельность по завозке отходов.
- Ну и...?
- Лицензий будет немного, но там готовы, за оказанную здесь помощь, отдать их в нужные руки.
- Понятно. Ну и какая же плохая новость?
- Увы, мой тесть поступает как патриот и готов провалить закон. Его ребята, среди сенаторов работают против меня.
- Так ты что, с Мишкой - Батончиком, не в ладах?
- Почему же, в ладах, встречаемся, делимся впечатлениями. Только ведь я работаю на заказчика, за выгоду, а провал закона выгоды не сулит.
- Тесть то знает, кто заказчик?
- Знает. Я ему все рассказал.
- И много тебе обещают Иркутские ребята?
- Много.
М. задумался.
- А ты сам подумал, что будет с тобой, если закон примут? Ведь твой тесть не любит проигрывать.
- Знаю, но пока он мне ничем не угрожал, только посмеивается над моими потугами. Мой зять очень уверен в провале закона в сенате, а позже попытается затянуть его рассмотрение в думе и так похоронить. Поэтому то он так и спокоен. Я же исхожу из того принципа, что если выиграю я, то ущерба, в данном случае, семье не принесу, только моральные издержки...
- Ты слыхал о таком... Щербакове, его еще у нас звали Прыщем, он работал в секретариате у И.
- Знаю, его недавно убили.
- Убили то свои, за то, что он не подчинился главе семьи. Стал пробивать отечественные автоматы в метро, а семья хотела нажиться на заграничных...
- Со мной наверно этого не сделают. Я скоро стану отцом, через три месяца жена принесет деду внука.
Этого я не говорил даже Марине. После того памятного дня когда Лену положили в больницу, а Витьку убили, у моей жены произошел психологический перелом. В дом вошла тихая и спокойная женщина. Она никуда не бегала, занималась уборкой помещения, хозяйством, даже стала готовить обеды и, кажется, совсем забыла о свободе. Но однажды, примерно через месяца два после ее появления в доме, я как
