- Вы с ума сошли, - визжит Семененко, - никуда я не пойду.
- Пойдете.
Я выдернул пистолет и приставил к его голове. Потом взвел курок.
- Мне, полковник, терять нечего и меня сладкими обещаниями не заманите. Вон с машины.
Полковник трясущимися руками нащупывает рукоятку и открывает дверцу.
- Риточка, неужели ты дашь мне погибнуть, - он страдальчески смотрит на нее. - Мы же родня...
- Как родня? - удивляюсь я.
- Он мой старший брат, - хрипит голос Риты.
- Значит ты могла и без этого побега свободно уйти за проволоку.
- Могла.
- Почему же не ушла, почему жила в этом аду?
- Я уже хотела уехать, но приехал ты.
- И ты меня так долго обманывала.
- Это он. Он пообещал мне, что потом, когда мы поженимся, отправит нас туда.
- Значит этот побег, выдала своему брату.
- Я боялась...
- Полковник, вон из машины.
Семененко выходит и наливается злобой.
- Я поймаю вас и растяну ваши кожи на фасадах домов поселка...
Я отъехал.
Через час поймал зарю и понял что ошибся в направлении, пришлось шпарить по бездорожью на север, благо это была израненная полупустыня. Бензин приближался к отметке '0'.
Уже солнце выползло из-за горизонта. Я подъехал к большому лестному массиву, через него дорог не нашлось и пришлось ехать вдоль леса на восток. Но вскоре машина чихнула и двигатель заглох. Я содрал маску.
- Уже все? - спросила Верка.
Она тоже сдернула противогаз.
- Нет. Кончился бензин.
- Что же дальше?
- Сейчас отдохнем и потом пойдем пешком через лес на север.
- Это не опасно?
Я оглядываю еще не освободившиеся от листьев ветки и пожимаю плечами.
- Не знаю, но мы все равно подстрахуемся.
- Рита, сними противогаз, мы отдыхам, - говорит ей Вера.
Та автоматом снимает маску и я поразился неподвижности ее лица и мертвым глазам. Через спинку я перебираюсь на заднее сидение и начинаю разбирать коробки, которые лежат у заднего стекла. Круглов оставил флягу воды и несколько бутербродов. В одной из плоских коробок папки с документами. Я выдираю из моей сумки куртку и перебрасываю его Верке.
- На, одень.
- А вы?
- Обойдусь.
Освободившуюся сумку забиваю папками. Делю между присутствующими бутерброды.
- Девочки, подкрепились
Мы жуем хлеб с колбасой и запиваем водой. Когда закончили, я подтягиваю себе противогаз.
- Десять минут отдыха и ... в дорогу.
- Боря, - вдруг разжала губы Рита. - Ты мне еще веришь?
- Что ты хочешь сказать?
- Я виновата. Мой брат всех скрутил здесь и я тоже попалась...
- Как ты все таки очутилась на полигоне?
- Я не окончила педагогический институт и сюда меня не присылали по распределению. Я окончила школу МВД и сразу была заслана как агент в Барнаул, где и проработала два года под крылышком великого афериста Сардарбекова и на моих показаниях родилось знаменитое алмазное дело 88 года. Четверых приговорили к смертной казни, человек сорок были приговорены к разным срокам. После этого моя жизнь превратилась в кошмар. Два раза на меня покушались и где бы я не находилась, везде меня находили подельщики Сардарбекова, были прямые и скрытые угрозы. Я взмолилась перед своими, чтобы меня спасли и брат предложил поработать на полигоне, обещая все блага тихой жизни...
- Так ты хотела уехать с полигона или нет?
- И да, и нет. С одной стороны... там быть страшно, вдруг найдут и опять все начнется, а с другой... здесь, хоть для меня и действительно относительно 'тихая' жизнь, однако тоже страшно...
- Так что же нам теперь с тобой делать?
- Не знаю. Но раз я попала с вами в эту передрягу, то пойду до конца, а там видно будет.
Мы бредем по лесу уже час. Маска давно надоела и я не выдержав, содрал ее с лица. Свежий воздух хлынул в легкие. Стоим и отдыхаем.
- А нам можно? - спрашивает Вера и, не дождавшись ответа, срывает маску.
Вдруг мы услыхали шум автомобиля и остолбенели. Бежим на звук и через ветки кустов и деревьев видим проезжающий газик, верх его откинут и двое солдат с автоматами на изготовку внимательно осматривают лес. Я обхватив двух женщин падаю на землю. Машина уходит и выждав немного, мы выходим на дорогу.
- Это патрульная машина, значит мы...
- Доктор, река, - кричит Верка и показывает туда, за дорогу.
В двухстах метрах блестит широкое полотно реки. Мы спускаемся по пологому спуску вниз. Вот и берег, вдоль него через каждые триста метров стоят щиты с надписью: 'Запретная зона. Вход запрещен. Стреляют без предупреждения'.
- Чулым, мы вышли на реку Чулым.
Верка в нелепой куртке чуть не плачет, Рита с тоской смотрит на тот берег.
- Как нам туда перебраться?
Метрах в пятьсот на повороте реки, я увидел лодку с рыбаком.
- Бежим туда.
Рыбак долго не мог понять как мы попали на эту сторону. Его лодчонка, способная перевезти по одному человеку, трижды пересекла реку. Последний переправился я. Рита и Вера стояли у берега и ждали меня.
- Теперь куда?
- В Барнаул. Ведь там твоя мама, мои знакомые, картины наконец...
- Нет, там картин, нет там мамы, - говорит Рита. - Я обманула вас.
- Где? Куда ты дела картины, мерзавка? - На нее чуть не с кулаками набросилась Верка.
Я растаскиваю женщин.
- Что произошло, Рита?
- По требованию моего брата, картины отправили в складские ангары аэропорта.
- Сука, - Верка размазывает слезы.
- Ладно, пошли. Мы еще не достигли железной дороги.
Недалеко от берега реки асфальтовое шоссе. На наше счастье попался грузовик и шофер согласился подбросить нас до Бегуниц, от куда, как он уверял, до железной дороги десять минут хода.
В Бегуницах я нашел универмаг и, несмотря на сопротивление женщин, купил им теплую одежду. Действительно, скоро мы вышли на станцию и первой электричкой выехали в Барнаул.
На станции Рита начинает с нами прощаться.
- Вы меня простите, но я ухожу...
- Куда?
- Вернусь в милицию.
- Рита, опомнись.
- Нет. Я уже все решила. Боря, не беспокойся, пойду к своим, они помогут устроиться.
- Верни картины, мерзавка, - в отчаянии вопит Вера.
