Потом поднялась еще одна рука - Гоблин запоздало сообразил, что Одноглазый не возражает. Колдуны начали перебранку, и я оборвал их.
- Я не настаиваю на том, чтобы большинство тащило за собой остальных. Как командир, я имею право отпустить со службы любого, кто намерен идти другим путем. Молчун?
Он был членом Черного Отряда еще дольше моего. Мы были его друзьями и семьей. Сердце его разрывалось.
Но наконец он кивнул. Он пойдет своей дорогой, пусть даже Душечка не обещала ему ничего. Кивнули и те трое, что не хотели идти в Хатовар. Я занес их увольнения в Анналы.
- Вы вышли из Отряда, - сказал я им. - Когда доберемся до южной опушки леса, я выделю вам ваши доли денег и вещей. До тех пор будем держаться вместе. - Я не стал разъяснять подробнее, иначе через минуту я повис бы у Молчуна на шее, рыдая в голос. Мы через многое прошли вместе.
- Ну? - Я обернулся к Гоблину, угрожающе воздев перо. - Тебя вычеркивать?
- Давай, - посоветовал Одноглазый. - Избавься от него, и побыстрее. Не нужен он нам. Толку с него как с козла молока. Гоблин оскалился:
- Вот поэтому я и не ухожу. Я останусь; я еще тебя переживу и отравлю остаток твоих дней - чтоб ты еще сто лет мучился!
Я и не надеялся, что они расстанутся.
- Ладно, - пробормотал я, пряча ухмылку. - Ведьмак, возьми с собой пару человек и пригони лошадей. Остальные - соберите все, что может пригодиться. Вроде денег, если еще остались.
Мои братья смотрели на меня, все еще в тупом ошеломлении от случившегося.
- Уходим, парни. Как только лошадей наберем. Прежде чем на нас опять беды навалятся.
Ведьмак - не скупись, бери побольше вьючных. Я хочу унести все, что не прибито гвоздями. Потом были еще споры, разговоры, треп, по официальные дебаты я па этом закрыл.
***
Я вообще-то хитрый бес - я заставил Стражу хоронить наших братьев. Мы с Молчуном пролили не одну слезу, стоя над могилами Отряда.
- Никогда не думал, что Ильмо... Он был моим лучшим другом. - Теперь я осознал это. Наконец. Тяжело. Я раздал все долги, и ничто больше не удерживало боли. - Он поддержал меня, когда я пришел в Отряд.
Молчун мягко сжал мою руку. Больше сочувствия, чем я мог ожидать.
Стражники отдавали последние почести своим павшим. Их обалдение почти прошло. Скоро они начнут задумываться, что им делать дальше. Могут спросить об этом у Госпожи. Они ведь, по сути дела, остались без работы.
Они еще не знали, что их хозяйка обезоружена. И я молился, чтобы они не узнали, - я-то намеревался использовать ее имя вместо обратного билета.
Страшно даже подумать, что случится, когда разнесется весть о ее потере. В больших масштабах - раздирающие мир гражданские войны. В малых - попытки личной мести.
Когда-нибудь кто-нибудь заподозрит истину. Я хотел держать ее в секрете лишь до тех пор, пока мы не доберемся до границ империи.
Молчун взял меня за руку, собираясь уходить.
- Погоди минуту, - остановил я его.
Обнажив меч, я отсалютовал могилам и произнес древние слова расставания. А потом последовал за Молчуном к поджидавшим нас товарищам.
Отряд Молчуна отправлялся с нами, как я и хотел. Наши пути разойдутся, когда нам перестанет угрожать Стража. Я хотел бы оттянуть этот миг, но он неизбежен. Как удержать в одном отряде Госпожу и Душечку, когда опасность не объединяет их.
Проклиная ноющую лодыжку, я взгромоздился в седло. Госпожа мрачно обозрела меня.
- Ну вот, - заметил я, - ты уже показываешь зубки.
- Ты меня похищаешь?
- Хочешь остаться одна со своими ребятами? И поддерживать порядок кинжальчиком? - Я выдавил ухмылку. - И у нас свидание. Забыла? Ужин в Садах Опала.
На мгновение за пеленой отчаяния в ее глазах промелькнул хитрый огонек. И отблеск придорожного костра. Потом тень вернулась.
Я нагнулся к ней и прошептал:
- И мне потребуется твоя помощь, чтобы вытащить Анналы из Башни. - От этой мысли меня передернуло. Я еще никому не говорил, что Анналов у меня пока нет.
Тень рассеялась.
- Ужин? Обещаешь?
Эта ведьма может пообещать все на свете одним только взглядом и голосом.
- Да, - каркнул я. - В Садах.
Я подал традиционный сигнал. Колонну возглавил Ведьмак, за ним следовали пререкающиеся, как обычно, Гоблин с Одноглазым. Потом Мурген со знаменем, потом Госпожа и я. За нами - все остальные и вьючные лошади. Замыкали колонну Молчун и Душечка, в благоразумном удалении от нас с Госпожой.
Погоняя коня, я обернулся. Ворон стоял на обочине, опираясь на палку, необычайно одинокий и покинутый. Кожух все пытался втолковать ему, что случилось. Мальчишка-то понял. Наверное, поймет и Ворон, когда оправится от потрясения, что не все рады повиноваться ему и что старый Костоправ в конце концов не блефовал.
- Прости, - прошептал я, сам не зная зачем. Потом я повернулся к лесу и больше не оборачивался.
Думаю, что скоро Ворон отправится в путь и сам. Если Душечка действительно так много значит для него, как он пытался показать.
***
В ту ночь небо над северными землями расчистилось - впервые за много лет. Великая Комета озаряла наш путь. Теперь север знал то, о чем остальной империи было известно уже несколько недель.
Комета уже меркла. Роковой час прошел. И империя в страхе ожидала предвещенных им вестей.
***
Север. Три дня спустя. Во тьме безлунной ночи. Трехногий зверь выхрамывает из Великого леса. На остатках Курганья садится он и скребет землю единственной передней лапой Выплескивает бурю перемен сын Дерева.
Тварь убегает.
Но она вернется следующей ночью, и следующей, и следующей...
