превосходил полезного муравья. Разум его полагал всех нас не более чем докучной мошкарой.
Последней, смерив Длиннотень холодным взглядом, ушла девочка. Глаза ее казались древними и злобными, словно само время. Жуткая малышка...
Интересно, что подумал Старик, когда увидел ее. Если вообще осмелился смотреть...
- Они думают, что я сам не ведаю, что творю, - сказал Длиннотень.
- Солдаты мои лишь впустую тратят время, - отвечал Могаба. - Они растеряли и те Немногие преимущества, что имели.
- Быть может, ты прав. Но для внезапной атаки ты должен был бы покинуть защиту, которую я мог тебе обеспечить. После гибели товарищей я уже не могу достичь столь многого, как прежде. Рискнул бы ты встретиться с их волшбой без моей поддержки?
Могаба хмыкнул, глядя на сияющую равнину.
- Ты считаешь меня трусом, поскольку я опасался этого, мой генерал?
- Я предусмотрел такую опасность. Я высоко ценю твою защиту. Однако я способен был сделать больше. Нож, получивший позволение действовать в ограниченном масштабе, свершил великие дела. Он неоднократно доказывал, что таглианцы мгновенно опускают, руки, стоит лишь ударить в слабое место.
- Ты доверяешь Ножу?
- Больше, чем прочим. Ему, как и мне, некуда бежать. Однако полностью я не доверяю никому. Особенно - нашим союзникам. И Ревуна, и Обманника привели к нам отнюдь не симпатии.
- В самом деле. - Длиннотень, похоже, несколько смягчился. - Я должен объясниться, генерал.
Удивление Могабы ясно показывало, что случай - из ряда вон.
- Та равнина вовсе не держит меня взаперти. Я могу на краткое время покидать Вершину. И так, в случае надобности, и поступлю. Стража Врат Теней свежа, сильна, достойна доверия и полностью подчинена мне. Но, вздумай я совершить прогулку, мне придется действовать украдкой.
Могаба снова хмыкнул.
- Причина моего заточения здесь - в не столь видных игроках, вступивших в нашу игру.
Могаба нахмурился. Я тоже ничего не понимал.
- Ревун принадлежит к клану, известному некогда, как Десятеро Разъятых.
- Я знаю.
- Грозотень тоже прошла эту школу рабства. Соученицей ее была и сестра Сеняк. Ее называли Душеловом.
- Я уверен, мы с ней встречались.
- Да. Она повергла вас в смятение при Штормгарде.
- На самом деле то была Госпожа. Или нет? Могаба кивнул. Удивительно. Время, кажется, научило его сдержанности.
- Несколько лет тому назад обстоятельства обманули нас с Ревуном. Мы взяли в плен Душелова, будучи уверены, что это - ее сестра. Она в то время маскировалась под Сеняк, поэтому в ошибке не было нашей вины. В суматохе, поднявшейся позже, ей удалось бежать. И, хотя обращались мы с нею без жестокости, она затаила зло. До сего дня она вредит нам, в ожидании случая нанести мощный удар.
- Ты думаешь, в твое отсутствие она может проникнуть в Вершину и позабыть оставить дверь незапертой?
- Именно.
Х-ха! Воображаю взломщика, вздумавшего забраться в эту невероятную крепость... Могаба вздохнул:
- Значит, нравится мне это или нет, все решится на равнине Чарандапраш.
- Да. Сможешь ли ты одержать победу?
- Да. - Самоуверенности Могаба не растерял. - Пока Костоправ остается тем челноком, какого я знал, то есть отмеченным чертою мягкости.
- Как понимать тебя?
- Он прячет лицо под сотнями масок. Мягкость может оказаться одной из них.
- Значит, этот человек заботится о тебе, несмотря на твои стремления остановить его?
- Мы продолжаем играть с его силами, не атакуя слабых мест. У него есть время на раздумья, планирование и маневр. Значит, ему нет надобности щадить нас. Его войска повсеместно продвигаются вперед. В пограничных землях Черного Отряда боятся сильнее, чем тебя. Чистой жестокости не было в его войне против Сингха с присными. Как помнится мне, он брал пленных и даже склонен был помиловать Душил, пожелавших отвергнуть свою веру.
Ну да, как же, саркастически подумалось мне. Но затем я понял, что не прав: как-то раз капитан действительно кого-то пощадил.
- Быть может, это понадобилось Сеняк для примера прочим.
- Возможно. Вполне. Но ее влиянием не объяснить семь тысяч жизней, растраченных Костоправом на поимку Ножа.
Что? Это новость...
- Нож предал его.
- Как и я. Но я принадлежал Отряду, а Нож - всего-навсего искатель приключений, г к братьям не принадлежал. Но за мною он так не охотился. Война с Ножом - его личная война.
История с Ножом, его вознесением и бегством, ошарашила уйму народу, а особенно - его приятелей, Корди с Лозаном. Меня тоже можно внести на одно из первых мест в этом списке. Ходили слухи, что Ворчун вдруг обнаружил нечто серьезное между Ножом и Госпожой. В общем, что бы там ни было. Нож владел его помыслами так же, как и Нарайан Сингх.
Госпожа его вендетте не мешала. Помощи - тоже не оказывала.
- Это тревожит тебя?
- Костоправ меня смущает. Порой он делается угрожающе непредсказуемым. И в то же время все более и более становится верховным жрецом легенды Черного Отряда, не признающим никаких богов, кроме своей исключительно непогрешимой Летописи.
Ну, это неправда. Старик, наоборот, с каждым днем теряет к ней интерес. Однако я простил Могабе его гиперболу: он пытался в чем-то убедить Длиннотень.
- Я боюсь, - продолжал Могаба, - не стал ли он столь коварен, что применит нечто новое, чего мы не поймем, пока не станет слишком поздно.
- Пока он движется вперед, он движется к поражению.
- Движется... Но так ли предрешено его поражение?
Я почувствовал, что обоих мучают сомнения - но большей частью друг в друге.
- Ты боишься его?
- Не то слово. Даже сильнее, чем Госпожа. Госпожа откровенна в своей враждебности. Она устремляется вперед со всем, что имеет в наличии. А Костоправ склонен сказать: 'Смотри! Птичка!' - и вонзить нож в спину. Он тоже использует все, что имеет, но - как? Он не принадлежит к людям чести.
Нет, он не упрекал Старика в бесчестии, но хотел сказать, что Костоправ не джентльмен в том смысле, что так много значил для Могабы.
Далее он продолжал:
- Теперь Костоправ безумен. Я уверен, он сам порой не ведает, что творит. В те дни он повидал многое, о чем ни разу не упоминалось в его Летописи.
Снова врешь, подлый. За четыре сотни лет в Летописи накопилась уйма примеров на все случаи жизни. Соль - в умении их отыскивать.
- У него тоже есть свои пределы, генерал.
- Конечно. Эти таглианцы - фальшивы и эгоистичны.
- И это может привести его к гибели. Политически у него нет выбора, вскоре ему придется попытать счастья при Чарандапраше. Где мы и сокрушим его.
- Победы в одной битве будет недостаточно. Если хоть один из них выживет и будет далее обладать Копьем Страсти, против нас поднимутся новые армии. Госпожа доказала это.
- Тогда ты будешь иметь удовольствие сокрушить их снова.
