к ней и строго посмотрел.
– Мне сегодня три года, – радостно сообщила Милэни.
Доктор Бадж вздохнул.
– Так. У вас два уплотнения. Не знаю, что это значит.
– Я даже не знала о них.
– Они не очень большие, – продолжал он, – но выпуклые. Вопрос в том, когда они появились. Мне придется уехать на неделю, и я очень не хотел бы оставлять это невыясненным.
– Боже, – воскликнула Эмма, осторожно ощупывая под мышкой. – Мне надо опасаться?
Доктор Бадж нахмурился.
– Лучше опасайтесь. Тем радостнее будет узнать, что ничего страшного нет.
– А что это будет в противном случае?
Доктор Бадж ощупывал вторую подмышку. Покачав головой, он внимательно ее осмотрел. Милэни жадно и с шумом сосала леденец, с некоторым интересом наблюдая за происходящим. Так же она сосала, когда Эмма кормила ее грудью, слышно было в другой комнате.
Закончив осмотр, доктор Бадж повеселел.
– Вам повезло, – сказал он. – У вас уплотнения в подмышках, а у некоторых они – в мозгу.
– А я могу читать, – сказала Милэни, соскакивая с табуретки и хватая доктора за брюки.
– Ты хочешь мне почитать?
День рождения был радостным для детей, но не для Эммы. Как ветеран, выдержавший множество дней рождения с хорошим счетом, она прекрасно справилась с играми и угощением, сумела организовать веселье, но мыслями была далеко. Она все трогала подмышку. Позвонила Аврора, и Милэни стала щебетать про свой день рождения с бабушкой, Рози и даже Генералом. К ее неудовольствию, Вернон был в Шотландии.
– А где он? – настаивала Милэни. – Что он там делает? Дай мне с ним, пожалуйста, поговорить.
Когда Эмма, наконец, взяла трубку, она уже чувствовала огромную усталость.
– У меня постгостевой коллапс, – сказала она. – У тебя когда-нибудь были затвердения под мышкой?
– Нет, а нужно, чтобы были?
– Не знаю. У меня есть.
– Знаешь, мне кажется, если я не ошибаюсь, в этой области много желез. Наверное, у тебя они воспалились. Ничего удивительного, при таком-то питании.
– Я питаюсь прекрасно.
– Я знаю, дорогая. Но ты всегда так склонна ко всяким нарушениям в организме.
– Мама, не обобщай, когда говоришь обо мне. У меня просто бывают свои взлеты и неудачи.
– Эмма, как по-твоему, о чем мы с тобой всю жизнь спорим?
– Не знаю! – Эмма рассердилась, что к ней пристают, когда только что ушли гости.
– О том, что надо держаться. Вот теперь ты дала распухнуть своим железам! Ты все еще встречаешься с тем молодым человеком?
– Мне не хотелось бы, чтобы ты о нем говорила так пренебрежительно.
– Ладно, я забыла, – сказала Аврора. Вообще-то новость, которую сообщила Эмма, ее огорчила, и она хотела, чтобы все как-то прояснилось нормальным образом и побыстрее.
– А какие там у вас в Небраске больницы?
– Вполне хорошие, – ответила Эмма. Она сделалась патриоткой штата и постоянно защищала его от нападок своей матери.
Узнав про затвердения, Флэп вздрогнул.
– Хорошо, что мы застрахованы. Помнишь ту операцию на гландах? – Эмма помнила. Из-за того, что Тедди удалили гланды, они прожили целую зиму в бедности. Это было в Де-Мойне.
Удаление уплотнений оказалось очень небольшой операцией. Доктор Бадж, казалось, расстраивался, что ему пришлось задержать Эмму в больнице на ночь. Когда наложили швы, он сказал:
– Я, наверное, мог это сделать амбулаторно – прямо в кабинете.
– А что это было? – спросила Эмма.
– Маленькие опухоли. Размером в шарик для игры в камушки. Мы сделаем биопсию и скоро все узнаем.
У Флэпа было заседание, и он приехал в больницу с опозданием. Он поссорился с Дженис, которая была уверена, что Эмма притворяется, чтобы ей посочувствовали. Дженис набирала эмоциональный капитал, используя все условности, которые Флэп еще соблюдал в семье. Скандал и заседание привели Флэпа в такое состояние, что, казалось, он нуждался в госпитализации больше жены.
– Они делают биопсию, – сообщила Эмма. – Это современная форма бросания жребия.
Флэп принес ей розы, и она была тронута; отправив мужа домой готовить детям гамбургеры, она
