на другом конце провода повесили трубку. Он также положил трубку на рычаг и, весь напрягшись, просидел несколько минут, для успокоения скрежеща зубами. Он бросил взгляд в окно на дом Авроры, но был так подавлен, что даже не нашел в себе силы взяться за бинокль. Эрекция понемногу стала угасать, а когда она, наконец, совсем прошла, он снова набрал номер.
Аврора сняла трубку после первого звонка.
– Я очень надеюсь, что у тебя улучшилось настроение, Гектор, – заявила она, даже не дав ему открыть рот.
– А как ты догадалась, что это я, Аврора? Разве ты не рисковала ошибиться? Это же вполне мог быть один из твоих систематических собеседников? Это даже мог быть твой таинственный мужчина.
– Какой таинственный мужчина, Гектор?
– Тот, на которого ты так усиленно намекала, – сказал он не без сарказма. Его охватило чувство безнадежности. – Тот, с кем, как предполагается, ты разделяешь постель, когда отсутствуешь в шесть утра.
Пока Генерал остывал, Аврора открыла еще пару счетов и попыталась припомнить, что она сделала с сорокадолларовым набором для лужайки, который, судя по всему, купила три месяца назад. Обвинения со стороны Генерала слегка отвлекли ее, но она почувствовала по его тону, что он говорит достаточно серьезно.
– Ну, Гектор, ты говоришь как человек, вышедший в отставку. Ты знаешь, как я не люблю этот твой отставной тон. Я надеюсь, что ты не дал мне в очередной раз одержать над тобой победу. Если ты хочешь и дальше со мной общаться, тебе надо научиться обороняться чуть активнее. Я-то думала, что у тебя, как военного человека, навыки самообороны должны быть получше. Просто не представляю себе, как ты ухитрился выжить во всех своих сражениях и войнах, если это все, на что ты способен.
– Я почти все время был в танке, – ответил Генерал, припоминая, какой там был уют. Голос Авроры вдруг сделался очень теплым и дружелюбным, и у Генерала снова началась эрекция. Он часто удивлялся, как быстро Аврора делалась ласковой и доброй, стоило ей почувствовать, что скрутила человека.
– Ах, боюсь, милый, что этого не вернешь. С этих пор тебе придется как-то обходиться без танков. Скажи мне что-нибудь, и сделай голос по возможности поживее. Ты не представляешь, как меня огорчает слышать, как говорит человек, вышедший в отставку.
– Хорошо, тогда сразу о главном, – начал Генерал, к которому чудом вернулся его обычный тон. – Кто этот новый мужик?
– О чем ты говоришь? – Аврора собирала все нераспечатанные счета. Она решила сложить их аккуратной стопочкой, а уж потом открывать. Вид аккуратно сложенных стопок много для Авроры значил, часто убеждая, что ее жизнь в полном порядке, что бы ей ни казалось. Придя к выводу, что счет на семьдесят восемь долларов – действителен, она жестом приказала Рози подать ей шариковую ручку, лежавшую на туалетном столике, а не там, где следовало. Ее туалетный столик не допускал аккуратных стопок, так как на нем оседали сотни вещей; Рози перебирала пустые флаконы из-под духов и старые пригласительные открытки, в надежде набрести на то, что потребовалось хозяйке.
– Ручку, ручку, – подсказала Аврора, пока Генерал еще не успел ответить. – Разве ты не видишь, что я выписываю чек?
Рози нашла ручку и небрежно кинула ее хозяйке. Она любила обследовать ее туалетный столик, там всегда можно было найти какое-нибудь изделие, о котором ей не приходилось слышать.
– Скажите, что выйдете за него, если продаст свой старый «паккард», – посоветовала она, нюхая огуречное молочко. – Клянусь, что эта машина обходится в кучу денег, а он на ней даже никуда не ездит. Эф. Ви. пытался ему сказать, но он слушать не желает.
– Рози, я уверена, что Генерал способен сам решать, на какой машине ему ездить, – ответила Аврора, выписывая чек. В это время она остро ощущала себя хозяйкой своего имущества. – Так что ты говорил, Гектор?
– Я тебя спросил, с кем ты проводила ночь, – сухо напомнил Генерал. – Я тебя несколько раз спрашивал. Конечно, если не хочешь, можешь не отвечать.
– Ох, Гектор, какой ты чувствительный, прямо сказать ничего нельзя. Я просто пыталась заставить тебя понять, что мое местонахождение в шесть часов утра зависит от моих настроений. Я могу устроить танцы до зари, а могу отправиться в круиз по Карибскому морю с одним из твоих соперников. У тебя совсем нет вкуса к развлечениям. Не попытаться ли его развить, пока ты не совсем состарился?
Генерал почувствовал глубокое облегчение.
– Аврора, сделай милость, – попросил он. – Если ты сегодня куда-нибудь поедешь, подвези меня, пожалуйста, до булочной. Боюсь, что у меня машина сломалась.
Аврора улыбнулась собственным мыслям.
– Ну, это весьма прозаическая милость, если учесть, чего бы ты мог пожелать, но я, безусловно, могу ее оказать. Если ты там голодаешь, мои счета могут и подождать. Я сейчас немного приду в себя, и мы сможем поехать покататься. Кто знает, может ты разнежишься и заплатишь за мой ланч.
– Аврора, это было бы замечательно!
– Все-таки вы его раскрутили, а? – уточнила Рози, когда хозяйка повесила трубку. – Или не особенно долго пришлось раскручивать?
Аврора поднялась на ноги, в беспорядке рассыпав аккуратную стопку счетов. Подойдя к окну, она посмотрела на задний двор, залитый солнцем. День был восхитительный, сочные мазки лазури перемежались с огромными снежными залежами апрельских облаков.
– Мужчины, которые свободны целый день, имеют большое преимущество по сравнению с работающими, – заметила она вместо ответа.
– Вам же нравится, чтобы они были наготове, а? – угадала Рози.
– Ах ты, кошелка, мне явно нравится гораздо больше вещей, чем тебе. Тебе бы только тиранить меня и беднягу Ройса. Сказать по правде, тебе повезло, что он у тебя так долго продержался, если учесть, как ты его третируешь.
