Мадлен наконец подняла глаза, то обнаружила, что Себастьян со спокойной насмешкой наблюдает за ней.
– Ты хочешь знать, почему я так добр к тебе, – ведь утром я обошелся с тобой жестоко.
Мадлен сумела шевельнуть губами:
– Да.
Себастьян удобно устроился в кресле.
– Это свойственно некоторым мужчинам. Мы быстро вскипаем и так же быстро забываем о гневе при виде красоты. – Он поставил на стол возле правой руки Мадлен маленькую бархатную шкатулку. – Это подарок. Знак моего восхищения.
Мадлен отдернула руку.
– Меня нельзя купить, месье!
Он улыбнулся, в глазах дрогнуло отражение язычков свечей.
– Я же пообещал быть с тобой честным. В нашем мире женщине живется нелегко. Ты в любой момент можешь оказаться во власти могущественного человека, пока сама не обретешь богатство и власть. А теперь открой шкатулку и убедись, что она содержит полезный вклад в твое будущее.
Мадлен обдумала несколько возможных поступков, в числе которых была и попытка швырнуть шкатулкой в Себастьяна. Но заподозрив, что эта ребяческая выходка представит ее в невыгодном свете, она взяла шкатулку, нашла пружину, удерживающую крышку, и нажала на нее.
На черном бархате лежал браслет шириной в полтора дюйма, искусно сделанный из плотно пригнанных друг к другу бриллиантов, с золотой застежкой в виде бабочки с желтыми алмазными крылышками и сапфировыми глазами. Такое чудесное украшение Мадлен видела впервые.
– Он тоже принадлежал моей матери.
Мадлен подняла голову.
– Его подарил ей ваш отец?
Внезапно выражение на лице Себастьяна стало новым, еще незнакомым Мадлен – гневным, холодным, обжигающе-яростным. Оно превратило лицо в красивую маску, лишенную человеческих чувств.
– Да, это был подарок в честь помолвки, как и украшение для волос. Когда-то отец звал свою невесту мотыльком.
Мадлен настороженно смотрела на него.
– Должно быть, они крепко любили друг друга.
– Не пойму, почему мама вышла замуж за этого человека, – бесстрастно объяснил Себастьян. – Знаю только, что, пока она еще была жива, отец дарил ее одежду и драгоценности шлюхам. Матери он оставил только этих бабочек – очевидно, его потаскухи сочли их не слишком жирным куском. – От его притворной улыбки у Мадлен холодела кровь. – Как видишь, никогда не следует принимать щедрость за любовь, а любовь – за вечное чувство. Ты не хочешь примерить браслет?
– Потом… попозже. – Она закрыла шкатулку и положила ее на колени.
Подарок позволил ей еще раз убедиться в мужском корыстолюбии. Неужели и Себастьян ничем не лучше остальных? Впрочем, почему она усматривает в нем нечто особое?
– Ты по-прежнему сердишься на меня.
Мадлен вгляделась в его лицо, озаренное пламенем свечей.
– Меня рассердил не ваш урок, месье, а то, как вы его преподали. – Она держалась с удивительным самообладанием. – Напрасно вы не предупредили меня заранее.
– Я мог бы предупредить, но тогда урок прошел бы впустую. – После короткой паузы он продолжал: – Зато теперь ты навсегда запомнишь его и будешь настороже, верно?
– Да, но благодарить вас за этот урок я не стану.
В глубине ее наполненных враждебностью глаз плясали огоньки.
– Ученики начинают ценить учителей лишь после того, как уроки приносят плоды. Позднее я научу тебя защищаться другим, более жестоким способом. Но пока, думаю, для этого еще рановато.
Впервые за весь вечер нахмуренный лоб Мадлен разгладился.
– Но мне не терпится научиться защищаться от вас.
– Понимаю. Боюсь только, ты будешь действовать чересчур агрессивно, застигнув меня врасплох. Но, обещаю, тебе непременно представится случай отомстить.
– Не сомневайтесь, я буду с нетерпением ждать этого случая, месье. – Мадлен сдержанно улыбнулась.
Он поднял бокал.
– Значит, мы снова друзья, Миньон?
Мадлен не спеша подняла свой бокал и прищурилась:
– Предлагаю выпить за реванш, месье.
– Прекрасно, мадемуазель. Итак, за реванш!
Глава 13
