она ждала его, чтобы вместе пойти в оперу, он забыл о ней, предаваясь постыдному самобичеванию, перешедшему в не менее постыдную жалость к себе. А потом ему стало стыдно, и он не нашел в себе мужества для того, чтобы хотя бы отправить ей записку с извинениями. Да, он заслуживал ее презрения. Девлин оставался в Крез-Холле до тридцать первого декабря, глупо надеясь на то, что Джапоника захочет с ним поговорить и сообщит об этом. Но прошло три месяца, а она ни словом, ни поступком не дала ему понять, что хочет его видеть.
— Упрямая ослица, — процедил он сквозь зубы. Как бы там ни было, первым сдался он, устав от неопределенности, и решил приехать сюда, чтобы выяснить, есть ли у них с Джапоникой Эббот надежда на будущее.
Возможно, память так никогда и не возвратится к нему, но теперь он уже не так страдал от потери. Ни к чему доводить себя до безумия в попытке все вспомнить. И как только Девлин осознал это, головные боли стали стихать. Самая значительная часть его прошлого теперь существовала как бы отдельно от него. Он мог лишь констатировать, что являлся частью этого прошлого, но не более того.
Когда он увидел, что Джапоника заметила его и торопится ретироваться, силясь при этом выглядеть достойно, Девлин пустил коня вскачь.
— Леди Эббот!
Когда наездник приблизился к ней, Джапоника остановилась и, прикрыв козырьком глаза от солнца, посмотрела на всадника. Он произвел на нее впечатление, и весьма благоприятное. Он налился силой, оброс мышцами. Смуглый, подтянутый, Синклер куда больше походил на того человека, которого она повстречала в Багдаде, чем на виконта, с которым ей довелось встретиться в Лондоне. За четыре месяца волосы его сильно отросли и ниспадали крупными локонами до плеч. Единственное, чего не хватало для полного сходства, это темных полос на лице — раскраски под леопарда.
Он притормозил возле нее, и Джапоника поприветствовала его легким поклоном головы.
— Добрый день, лорд Синклер.
— Добрый день, леди Эббот. — Хотел бы он, чтобы тон ее был чуть теплее. Все еще будет, сказал он себе. Какое-то время он молча любовался ею. На ней было платье с высокой талией приятного зеленого оттенка, весьма ей шедшего. Волосы ее горели ярко, словно позаимствовали у солнца свое сияние.
Джапоника чувствовала себя под его взглядом не слишком уютно.
— Вам понравилась игра? — спросила она.
— Не настолько, насколько мне нравится то, что я вижу сейчас, — ответил он.
Джапоника нахмурилась. Не в его стиле раздавать комплименты направо и налево.
— Не смею вас задерживать. В доме есть горячая вода и свежие полотенца, чтобы вы могли освежиться после игры, — сказала Джапоника, понимая при этом, что так просто отделаться от него ей не удастся. Тем более что к ним уже подъезжал мирза Хасан. Он широко улыбался:
— Должен вам заметить, лорд Синклер, что вы прекрасный наездник. Не всякий смог бы удержаться на таком могучем и бойком скакуне, как ваш.
— Благодарю, но в этом не только моя заслуга. Я воспользовался советом одного знающего человека. — Синклер выразительно посмотрел на Джапонику. — Мне предложили попробовать научиться ездить на манер жителей степей, которые правят своими лошадками с помощью ног, чтобы руки оставались свободными для иных дел.
Мирза понимающе улыбнулся Джапонике:
Джапоника улыбнулась и сделала реверанс.
— Ваша светлость слишком добры ко мне.
— Я удивлен, леди, что все сокровища Англии еще не брошены к вашим ногам. — Мирза взглянул на Девлина. — Иного вы не заслуживаете.
— Я тоже так думаю, — тихо сказал Девлин.
— Ах, но мысли — это еще не поступки и, следовательно, во внимание не принимаются, ибо для того, чтобы думать, усилий не требуется, — бойко ответила Джапоника.
Мирза от души рассмеялся.
— И все же на этой лужайке собралось немало приятных дам. Изящный изгиб их бровей храбрейшего из рыцарей мог бы заставить побледнеть и почувствовать слабость. Для меня наблюдать за тем, как они упражняются в верховой езде, истинное наслаждение. Увы, я вынужден бороться со своими желаниями. — Он улыбнулся Джапонике и, приподняв бровь, спросил: — А вы любите кататься верхом, леди Эббот?
Джапоника была не слишком склонна отвечать мирзе в том же легкомысленном тоне, но Девлин был так холоден, что внимание мужчины, которого она не желала, приятно согревало ее гордость. Джапоника улыбнулась персидскому послу и ответила на персидском:
— Полагаю, ваше превосходительство, что вы меня уже однажды об этом спрашивали.
— В самом деле, Аллах свидетель. Но тогда, как и сейчас, вы не дали мне ответ, который я больше всего хотел бы услышать.
— Иногда я действительно катаюсь верхом, ваше превосходительство, — опустив ресницы, сказала Джапоника. — Когда обстоятельства и лошадь этому благоприятствуют.
Мирза откинул голову и от всей души засмеялся.
— Я преклоняюсь перед вашим умением обходить острые углы. И, понимая ваши чувства, вынужден покинуть вас ради менее приятной компании. — Мирза слегка поклонился ей, развернул коня и ускакал.
Когда перс был уже достаточно далеко, Джапоника подняла глаза и встретила золотисто-теплый взгляд Девлина. Но ее было не обмануть. Она знала, что он раздражен фривольным вмешательством мирзы в их разговор.
— Вы не хотите присоединиться к мирзе в его поисках более приятной компании? — бросила ему в лицо Джапоника.
— Я думаю, что уже нашел то, что искал, — сказал Девлин и, поклонившись, уехал.
Глядя ему вслед, Джапоника едва подавила желание запустить всаднику камнем в спину. Как мог он покинуть ее, не сказав ничего, кроме нескольких вежливых, пусть и с налетом загадочности фраз?
На следующее утро состоялась свадебная церемония. После того как формальная часть была завершена, гости вернулись в зал, где был накрыт стол для завтрака. Языки в желе, жареная голубятина, ломтики ветчины, несколько блюд из яиц, почек и устриц, множество различной выпечки и свадебный торт. Несколько различных сортов вин, пива, лимонада, чая, кофе и шоколада предлагались гостям. Изобилию и пышности трапезы, помимо поваров, публика была обязана и лондонскому торговому дому «Фортнам и Мейсон». Ричард Фортнам тоже был среди гостей.
Как только гости принялись за еду, Джапоника выбрала удобный момент, чтобы выскользнуть из зала. Ей надо было побыть одной. Еще никогда Джапоника Эббот не чувствовала себя такой жалкой. Во время церемонии в церкви она не могла глаз отвести от Девлина, такого импозантно-красивого в своем фраке.
Ни разу он не посмотрел в ее сторону. Он весь витал в собственных мыслях, рассеянно улыбаясь чему- то, что касалось только его одного.
Свадьба получилась красивой. Пышная и торжественная, гораздо пышнее чем та, о которой Джапоника могла бы мечтать для себя, но при этом обстановка все равно была достаточно теплой и непринужденной. Джапоника невольно задумалась об обстоятельствах собственной жизни. Она успела побывать невестой, потом вдовой, но за ней так никогда никто и не ухаживал.
Гости в своем большинстве собирались покинуть имение сразу после свадебного пира, и Джапоника полагала, что Девлин тоже будет среди этого большинства. Ну что же, она не станет стоять у ворот, весело помахивая ему платочком на прощание!
— Бисмалла! — пробормотала Джапоника. Не часто ее посещало чувство жалости к себе, но когда, как не сегодня, могла она сполна отдаться этому чувству? Джапоника проскользнула в музыкальную комнату и прикрыла за собой дверь.
Ей не хотелось, чтобы ее увидели хныкающей, как школьница. Однако у леди Симмс была потрясающая
