Дункан застыл при звуке имени, которое, Риви это знал, было для него священным.
— У нее был ребенок от тебя, как и у Мэгги. Ну не ирония ли судьбы, Маккена?
Они уже тысячи раз обсуждали это. Риви закрыл глаза и вздохнул.
— Я никогда не прикасался к Елене, — терпеливо сказал он, готовясь услышать знакомый ответ:
— Она сама сказала мне, что ребенок твой. Она говорила, что ты собирался увезти ее в Америку…
— Бога ради, Дункан, послушай меня. Я не знаю, зачем Елена лгала тебе, но между нами ничего не было. Никогда!
— Она гонялась за тобой! Ты знаешь, как это унизительно?
Риви снова коснулся щеки Мэгги, и голос его прозвучал тревожно и хрипло. Елена Кирк действительно преследовала его, но у него никогда не было привычки спать с чужими женами, и он, насколько это было возможно, деликатно отказывал ей.
— Ей хотелось вернуться домой, Дункан. Обратно в Англию, а не в Америку. Это было ее навязчивой идеей.
— Теперь ты утверждаешь, что Елена была сумасшедшей? — зло прошептал Дункан.
— Не сумасшедшей. Одинокой.
— У нее были сыновья, и у нее был я!
— Возможно, у нее и были сыновья, — согласился Риви, не сводя глаз с пылающего лица Мэгги, — но у нее никогда не было тебя. Ты был слишком занят добычей опалов, слишком занят шашнями со своими многочисленными любовницами. Немудрено, что Елена принялась выдумывать истории о собственных любовниках.
— Господи, хотелось бы мне верить, что она никогда не отдавалась тебе.
Риви поднялся и медленно повернулся лицом к Дункану.
— Какие у меня могут быть причины лгать тебе? К тому же ты уже отомстил мне за свои надуманные беды, так что теперь я с удовольствием скажу тебе, что твоя жена предпочитала меня.
Казалось, Дункан был ошарашен, и когда сразу же после слов Риви в комнату вошла Элеанор, он, не говоря больше ни слова, вышел.
Элеанор принесла тазик с водой и полотенца. Она молча взяла стул, который освободил Риви, и принялась прикладывать холодное полотенце ко лбу Мэгги. Почему эта женщина так не нравится его жене, когда она явно опытная и заботливая сиделка?
— Она могла бы потерять ребенка? — осмелился спросить Риви.
Элеанор окунула полотенце в таз, отжала его и снова приложила ко лбу Мэгги.
— Более того, мистер Маккена, — заметила она, не оглядываясь, — она может умереть.
Такое не могло даже прийти ему в голову, это было немыслимо! Колени у Риви вдруг подкосились, он оглядел комнату в поисках другого стула и, не найдя такового, встал на колени возле кровати.
— Нет, — прошептал он, вспомнив другую кровать в другой комнате и другой стране, где в горячке давным-давно умирала другая женщина.
— Мы, разумеется, сделаем все от нас зависящее, чтобы не допустить этого, — весело сказала Элеанор. — Дело в том, что врач не сделает для миссис Маккены чего-то особенного, чего не могла бы сделать я. Она достигнет кризисной точки, а потом либо выживет, либо умрет.
Какая-то часть непонятной ему антипатии Мэгги по отношению к этой женщине теперь стала яснее.
— Как, черт возьми, вы можете говорить о жизни и смерти таким тоном, будто всего-навсего выбираете один из двух кусков торта к чаю? — хриплым шепотом спросил он.
Элеанор пожала плечами; она старалась остудить пылающий лоб Мэгги.
— Люди в моем положении учатся смотреть на жизнь философски, мистер Маккена.
— К черту, мне не нужно, чтобы вы философствовали, я хочу, чтобы вы боролись за нее!
Элеанор подняла на него потемневшие голубые глаза, и он заметил в глубине их усталость.
— Значит, вы действительно любите Мэгги? — тихо спросила она.
— Да, — ответил Риви, впервые уверенный в своих словах.
Элеанор встала, подав ему тазик с полотенцем.
— Риви, мне кажется, лучше бы вам самому делать это, — сказала она, опустив глаза и побледнев.
Риви взял тазик и сел, осторожно положив полотенце на голову Мэгги. Он понял, что Элеанор открыла дверь, хотя и не обернулся, чтобы посмотреть.
— Я бы советовала вам повнимательнее следить за вашей Мэгги, — сказала она на прощание. — У вас есть враги, мистер Маккена. И среди них те, кому вы доверяете.
Дверь с тихим щелчком закрылась, и Риви, задумавшись над сказанным, продолжал ухаживать за женой, пока через несколько минут не пришла Кора, которая принесла свежую воду. Интересно, о ком это говорила Элеанор? Скорее всего, о Дункане, но Риви был вовсе не дурак, чтобы доверять ему. Он позволил Кирку довезти Мэгги от кареты до гостиницы, но другого выбора у него не было, и Дункан тоже был не дурак, чтобы вытворять что-нибудь, когда муж находится поблизости.
Он бросил взгляд на Кору. Она была безобидна — престарелая старая дева, пытающаяся вдали от дома вести достойное существование. Если не считать многочисленной прислуги в его домах, то оставалась одна Элеанор. Может быть, она каким-то извращенным образом предупреждала его, что вовсе не та, кем кажется?
Риви вздохнул и встал.
— Без изменений, — печально сказала Кора, присаживаясь ненадолго на место Риви. — Сходите поешьте чего-нибудь, мистер Маккена, постойте немного у огня. Миссис Маккена ни к чему, чтобы и вы свалились.
Риви неохотно вышел из комнаты и спустился вниз, заставив себя съесть миску рагу и печенье. Тепло очага приятно растекалось по телу.
Дункан оставил компанию картежников и присел за стол Риви.
— Как Мэгги?
— Не лучше, — деревянным голосом отозвался тот, даже не глядя на Дункана. Между ними установилось какое-то тревожное перемирие, но оба понимали, что уже никогда не будут друзьями. — И не хуже.
— Сожалею, что сказал, будто болезнь Мэгги — это что-то вроде справедливого возмездия. Это не так, извини.
Риви поднял от тарелки задумчивые глаза.
— Ты ведь ее тоже по-своему любишь?
Дункан кивнул.
— Я бы женился на ней, но она не хотела меня.
— Тебе нечего удивляться этому после того, что произошло в карете той ночью в Мельбурне.
Дункан держал в ладонях эмалированную кружку с кофе. Он поднес ее к губам и, прежде чем ответить, сделал глоток.
— Я надеюсь, ты согласишься, что страсть творит с человеком странные вещи.
— Что бы ты сделал, если бы не вмешался мой брат?
Дункан со стуком поставил кружку.
— Значит, этот фермер твой брат?
Риви кивнул.
— Я задал тебе вопрос.
Лицо его исказилось от боли при воспоминании о той встрече, и Дункан неосознанно потер плечо в том месте, где в него вонзился нож.
— Дело в том, что я собирался как следует высечь ее. Больше я ни о чем не думал, честно.
— Мэгги решила, что ты собирался изнасиловать ее.
Дункан вздохнул.
— Возможно, с ее точки зрения все так и выглядело. Она меня так взбесила…
— Это — сказал Риви, — я могу понять. Но если ты когда-нибудь что-нибудь позволишь себе по отношению к ней, я убью тебя, Дункан.
Несколько секунд Дункан загадочно и задумчиво молчал, а потом спросил:
— Что, если я уговорю ее? Что, если она сама отдастся мне, Риви?
