момент она не могла произнести ни одного из этих сладких утешений. Она просто сидела молча, пытаясь отыскать в его лице следы горечи или разочарования, но он смотрел на нее с лукавой улыбкой.
– О чем вы думаете? – спросил он.
– Я думаю, как мне повезло, что у меня был Эмберли, пусть и короткое время... По крайней мере я знаю, что такое подлинная любовь.
Он прикоснулся к ее щеке, нежно поглаживая ее. От этой ласки сердце Ливии бешено заколотилось. Он не отводил от нее взгляда. Его пальцы гладили ее кожу, пока он не остановился на нежной мочке уха.
– Любой бы полюбил тебя.
Ливия не могла отвести от него глаз. Он опасный мужчина, предлагавший чувственность взамен безопасности, страсть вместо защиты. Она никогда бы не могла подумать, что у нее может быть такое с мужчиной, которого она даже не любила. Но в нем было что-то завораживающее, обещание неземного блаженства... Он обещал радость, от которой она была не в состоянии отказаться.
Когда Ливия осторожно прижалась к нему, то ощутила сильную мускулатуру груди и живота и то, как напряглось его тело... А ниже – мощная выпуклость, заставившая ее покраснеть, когда она поняла, что это... Его рука неспешно поглаживала спину, заставляя ее прижаться к нему ближе, пока она не наткнулась на твердую фляжку. Она вздрогнула и вернулась к реальности.
– Не уходите, – пробормотал Шоу, чувствуя, что она собирается соскользнуть с колен.
Она осторожно убрала его руку с талии.
– Я не могу делать это на глазах у моих предков, мистер Шоу. – Она указала на портреты вдоль стен.
Шоу изобразил наивную улыбку.
– Почему? Они меня не примут?
Ливия позволила себе ответить серьезно, обведя взглядом бесчисленные портреты Марсденов:
– Может быть, им следует узнать вас лучше?
– Нет, – не раздумывая ответил он. – При более близком знакомстве я не стану лучше.
Она приподняла одну бровь, раздумывая, искренни его слова или это отговорка дабы уйти от ответа, а возможно просто черный юмор. Не в состоянии прийти к заключению, она покачала головой и сдержанно улыбнулась:
– На самом деле, чем вы ближе, тем больше нравитесь мне.
Вместо ответа Шоу взял ее голову обеими руками и притянул к себе. И сорвал поцелуй с ее теплых дрожащих губ. Стремительное прикосновение его губ едва ли можно было назвать романтичным – уж слишком оно было напористое, слишком быстрое, хотя и поражало своим порывом.
Отпустив Ливию, Шоу наблюдал, как она соскользнула с его колен. Пол, казалось, качался у нее под ногами, она еле обрела равновесие. Шоу уселся на троне поглубже и взглянул так, что у нее внизу живота разлилось тепло.
– О чем вы думаете? – прошептала Ливия, отвечая на его взгляд.
Он сказал с поразительной искренностью:
– Как много я взял от вас, не сделав вам больно.
И тут она поняла: прежде чем Гидеон Шоу вернется в Америку, они станут любовниками. Она видела по его глазам, что он тоже понимает это. Ее взволновала радость ожидания. Покраснев, она отошла на пару шагов и пожелала спокойной ночи. Уходя, она не смогла не оглянуться.
– Я не боюсь, что вы обидите меня.
Он нежно улыбнулся:
– И все же... кому-кому, но вам я не хотел бы причинить боль.
Подойдя к двери в свою комнату, Алина заметила узкую полоску света на темном полу коридора. Дверь была приоткрыта. Стараясь подавить чувство неловкости, она вошла в комнату и увидела, что миссис Фэрклот поджидает ее, сидя на стуле у камина. Обычная вечерняя ванна уже была готова и стояла в центре комнаты, а котел с горячей водой – в отверстии камина.
Естественно, миссис Фэрклот достаточно было бросить на Алину один проницательный взгляд, и ей стало ясно, что произошло с ее госпожой.
Не глядя на экономку, Алина закрыла дверь.
– Добрый вечер, миссис Фэрклот. Если вы поможете мне расстегнуть платье на спине, то все остальное я сделаю сама. Сегодня мне не нужна ваша помощь.
– Ну да, разумеется, – проворчала миссис Фэрклот, подходя к Алине.
Алина с изумлением взглянула на нее. Нет, не стоит надеяться, что экономка оставит такой поворот событий без комментариев. После того как миссис Фэрклот помогла Алине справиться с платьем, она взяла котел и подлила в ванну горячей воды.
– Я так и знала, что вы продрогнете, – сказала она. – Горячая ванна поможет.
Покраснев до ушей, Алина расшнуровала корсет и бросила его на пол. Задрожав, когда тело обдал холодный воздух, она подождала немного, прежде чем окончательно раздеться. Жесткие подвязки оставили красные следы на ее ногах, и она вздохнула с облегчением, когда сняла их вместе с чулками. Боясь, как бы то, что Маккена делал с ней, не оставило следов на теле, Алина поспешила лечь в ванну, погрузившись в воду со вздохом облегчения.
Миссис Фэрклот подошла, чтобы положить вещи на место, две морщинки пролегли между ее седыми бровями.
– Он заметил шрамы? – тихо спросила она.
Алина погладила правое колено, опустив его в воду.
– Нет. Я все сделала так, что он ничего не заметил. – Она прищурилась от набежавших слез, стараясь сдержать их. – О, миссис Фэрклот, это было так чудесно! Все равно что вновь обрести часть собственной души, которая потерялась неизвестно где. – Она скорчила гримасу, смеясь над своими мелодраматическими словами.
– Я вас понимаю, – ответила экономка.
– Понимаете?
Неожиданно лукавые искорки промелькнули в глазах экономки.
– Когда-то я тоже была молодой, хотя в это трудно поверить...
— И вы...
– Я бы не хотела касаться этой темы, – твердо возразила экономка. – И это не имеет отношения к вашим страхам.
Более аккуратное слово нельзя было и подобрать. Она не сказала «к вашему недостатку» или «проблемам с ногами». Это были именно страхи.
Промолчав, Алина опустила руки в воду, пока миссис Фэрклот добавляла в ванну настой лечебных трав.
– Я вела себя как жадный ребенок, – взволнованно проговорила Алина. – И делала то, что хотела, не думая о последствиях.
– Мне кажется, поведение Маккены было не лучше. – Экономка присела на стул около камина. – Вы оба наконец получили то, что хотели, и, по-моему, вам обоим теперь от этого только хуже.
– Худшее еще впереди, – вздохнула Алина. – Теперь предстоит самое трудное – выпроводить его отсюда без объяснений. – Она сделала паузу, приложила влажные руки к щекам и резко добавила: – Во второй раз.
– Зачем? – недоумевала миссис Фэрклот.
– А вы предлагаете, чтобы я сказала ему правду? Вы представляете, какая будет реакция?
– Человек никогда не может знать точно, что творится в сердце другого, миледи. Подумать только, я знаю вас с того дня, как вы появились на свет, и вы все еще способны удивить меня.
– То, что я сделала с Маккеной сегодня... удивило вас?
– Нет. – По какой-то причине уверенная интонация миссис Фэрклот заставила их рассмеяться.
Положив голову на край ванны, Алина вытянула ноги, позволив горячей воде омыть шрамы.
– Моя сестра уже вернулась из деревни?
– Да. Она пришла вместе с мистером Шоу и Чемберленами около трех часов назад.
– И как она? Счастлива?
– Даже чересчур счастлива.
Алина робко улыбнулась:
– Разве можно быть счастливой чересчур?
Экономка нахмурилась:
– Я очень надеюсь, что леди Ливия отдает себе отчет в том, что за человек мистер Шоу. Без сомнения, у него до нее было много женщин, и, думаю, он будет продолжать в том же духе, когда покинет Стоуни-Кросс-Парк.
Суровые слова экономки стерли улыбку с лица Алины.
– Я поговорю с ней завтра, и, может быть, вместе мы сможем остудить наши головы.
– Это не то место, которое надо остужать, – фыркнула миссис Фэрклот, и Алина выразительно взглянула на нее.
Глава 14
К удивлению Ливии, Гидеон Шоу не показывался весь следующий день. Его отсутствие за завтраком никак не комментировалось никем из американцев, они отнеслись к этому как к обычному делу. После того как миссис Фэрклот совершила тайный опрос, Ливия узнала, что Шоу просто заперся в своем домике, сказав, чтобы никто не беспокоил его, что бы ни случилось.
– Он болен? – встревожилась Ливия, представив его беспомощного, дрожащего в лихорадке. – Как же можно оставить его одного в таком состоянии?
– Болен от пьянства, как я догадываюсь, – осуждающе произнесла миссис Фэрклот. – В таком виде мистеру Шоу благоразумнее не показываться никому на глаза.
– Но почему он так сделал? – заволновалась Ливия, стоя на кухне около большого дубового стола, где кухарки только-только закончили раскатывать и резать тесто для лапши. Она водила пальцем по слою муки, рисуя на нем круги. – Что могло побудить его к этому? Кажется, вчера он был в прекрасном настроении.
Миссис Фэрклот ждала, пока девушки перенесут пласты теста в другую комнату.
– Пьяницам не требуется особых причин, чтобы напиться.
Ливии не понравилась картина, которую нарисовали в ее воображении слова миссис Фэрклот. Хмурые, неопрятные мужчины, которые говорят недопустимые вещи и, спотыкаясь, роняют мебель, а жизнь заканчивают толстяками с багровыми лицами... Хотя она прекрасно знала, что пьют практически все мужчины, как раньше, так и сейчас, не каждого можно было назвать пьяницей, пока не выяснялось, что его жажда постоянна и что он не может удержаться, чтобы не выпивать. Ливия знала таких мужчин. Но были же и другие! Она никогда не видела, чтобы Марк напивался, он всегда держал себя в руках и не переходил границы.
– Шоу не пьяница, – проговорила Ливия, переходя на шепот,
