— Да, — ответила Mapa. — Только платье испорчено и руки в копоти.
Николя предложил девушке руку и повел ее через двор к дому, но тут впереди показался Брендан.
— Я сам позабочусь об Амайе, — не терпящим возражений то ном заявил он и взял Мару за руку повыше локтя. — Пойдем, моя дорогая. Джэми окажет тебе необходимую помощь.
Николя выпустил Мару, отвесил Брендану насмешливый поклон и без слов исчез в темной галерее.
— Можно было бы вести себя и повежливее, Брендан, — набросилась на брата Mapa, несколько разочарованная тем, как легко Николя отступил перед его натиском.
— Господи, Mapa, о чем ты говоришь! — воскликнул Брендан, вытирая холодную испарину со лба. — Да ведь ты могла обгореть или погибнуть! Я постарел на десять лет за то время, пока продолжался этот ужас. Я не поверил собственным глазам, когда ты бросилась за ней. Если честно, я был лучшего мнения о своей сестре. Мне и в голову не приходило, что ты склонна к геройству, это была непростительная опасная глупость. — Брендан предпочел отчитать сестру, вместо того чтобы честно признаться себе в том, что до смерти испугался при виде того, как Mapa голыми руками пыталась погасить огонь. Пожалуй, впервые в жизни он понял, как глубоко и сильно он к ней привязан.
— А что, по-твоему, следовало делать? — возмутилась Mapa. — Стоять и ждать, пока Фелисиана сгорит живьем на моих глазах?
— Разумеется, нет, — неуверенно ответил Брендан с виноватым видом. — Но ведь помочь ей мог кто- нибудь еще. Например, этот француз. Он же всегда оказывается там, где его меньше всего ждут, и сует свой нос в чужие дела, словно имеет на это право. Черт бы его побрал! Я пробовал поговорить с ним о золотых приисках. Он вроде бы там был. И знаешь, что он мне ответил? — раздраженно поинтересовался он.
— Что же тебе ответил Николя? — равнодушно поддержала беседу Mapa.
— Ах вот как! Давно ли ты его так называешь? Ничего не скажешь, француз времени даром не теряет! Надеюсь, ты не позволишь ему зайти слишком далеко? Я знаю, моя дорогая сестренка не так наивна, чтобы подпасть под чары красноречия, не так ли? Так что беспокоиться на этот счет нечего, правда? — пристально глядя ей в глаза, спрашивал Брендан. — Так хочешь знать, что этот нахал заявил мне, Брендану О'Флинну? Я попросил его рассказать о том, как обстоят дела на приисках и много ли золота он добыл. Я высказал предположение, что самое трудное — это добраться сюда, а сколотить состояние проще простого. Так вот, этот высокомерный наглец прищурился, презрительно скривил рот и заявил, что добыча золота на приисках сопряжена с такими нечеловеческими трудностями, которые мне не могут привидеться даже в кошмарном сне. Сезон дождей в горах, снежные бури, изнуряющая работа от зари до зари — все это постепенно превращает людей в животных.
Брендан так разгорячился, что не заметил, как они подошли к комнате Мары, в дверях которой столкнулись с Джэми, нагруженной бинтами и лекарствами. Не обращая на нее никакого внимания Брендан продолжал:
— Очень немногим удается напасть на жилу и разбогатеть, да и те быстро спускают золото в игорных домах, мистер О'Салливан, — говорил он, подражая высокомерной манере француза. — Вы уверены, что даже если вам улыбнется удача, вы устоите от такого соблазна? Видела бы ты, каким наглым взглядом он смерил меня с ног до головы! Кто дал ему право так пренебрежительно обращаться с людьми!
Mapa сидела в кресле и устало смотрела в потолок, вполуха слушая излияния Брендана. Джэми протирала ей лицо и руки смоченным в теплой воде полотенцем.
— Вам бы лучше раздеться, — проворчала служанка. — Мастер Брендан, уж извините, но мне придется опустить занавес прямо посреди вашего величественного монолога. Аудиенция окончена, сеньор.
Брендан нахмурился и обиженно взглянул на Джэми.
— Я… — начал было он, но осекся, услышав за дверью шаги. — Что за черт! Не хватало нам сейчас очередного вмешательства француза! Клянусь честью, довольно терпеть его наглость! — С этими словами Брендан схватил кувшин с грязной водой и, прежде чем Mapa и Джэми успели остановить его, подскочил к двери и, распахнув настежь, выплеснул кувшин на непрошеного гостя.
Раздался приглушенный вскрик, затем невнятное бормотание, и на пороге комнаты показался дон Луис. Mapa не сдержалась и громко расхохоталась при виде незаслуженно пострадавшего и приведенного в неописуемую ярость испанца, имевшего довольно плачевный вид: его вечерний костюм промок насквозь, с прямого аристократического носа стекали грязные капли.
Джэми открыла рот от изумления и в страхе попятилась, прячась за кресло, в котором сидела Mapa. Брендан так и застыл с кувшином в руке, его лицо выражало недоумение и глубокое раскаяние.
— Черт, сам не знаю, как это получилось! — сказал он, хотя в глубине глаз у него притаилась насмешка, свидетельствовавшая о том, что молодой человек даже рад своей ошибке. — Прошу вас принять мои искренние извинения.
Mapa прикусила губу, сдерживая новый приступ хохота. Вокруг дона Луиса на полу образовалась небольшая лужица.
— Это вы извините меня, я не успел постучаться, — холодно отозвался дон Луис. — Я пришел забрать то, что мне принадлежит.
Дон Луис прошел в комнату — в ботинках у него хлюпало при ходьбе, отчего он недовольно морщился — и остановился перед Марой.
— Будьте добры, отдайте крест, — сказал он коротко и грубо, протягивая к ней руку.
— Пожалуйста, дон Луис, — беспечно отозвалась девушка, после чего сняла цепочку через голову и протянула ему драгоценное украшение.
Дон Луис расправил плечи и облегченно вздохнул, сжав в ладони реликвию дома Кинтеро, к обладанию которой он так долго стремился. Окинув исподлобья застывших в немом любопытстве О'Флиннов, дон Луис напустил на себя важный вид — насколько позволяла комическая ситуация — и угрожающе промолвил:
— Вы можете шутить и развлекаться сколько угодно, сеньор О'Флинн, но не забывайте, я вам еще не заплатил. Так что ссориться не советую.
— Ну что вы, дон Луис! — возразил Брендан. — Мы просто хотели разыграть одного человека, только и всего. Мне очень жаль, что за дверью так неожиданно оказались именно вы. Крест, за которым шла охота, теперь у вас, так что плохого в невинной шутке?
— Да, крест у меня. Но, к сожалению… — дон Луис с притворной рассеянностью старательно подыскивал подходящие слова, — моя земля мне пока не принадлежит.
Брендан пожал плечами, не понимая, о чем идет речь, и беспечно отозвался:
— Мне неизвестны обстоятельства вашего дела, но достаточно, чтобы Mapa обратилась с соответствующей просьбой к дону Андресу, и все решится в вашу пользу. Он готов сделать для нее что угодно, тем более после сегодняшнего происшествия. Насколько я понимаю, дон Луис, наш спектакль окончен, и пришло время рассчитаться, — добавил он, выразительно потерев большим пальцем правой руки об указательный.
Испанец молча разглядывал Брендана, стараясь предугадать его реакцию на свои последующие слова.
— Боюсь, сеньор О'Флинн, что, пока я не продам крест, мы не сможем рассчитаться. В данный момент я так же неплатежеспособен, как и вы. У англичан есть хорошее выражение… — Он на мгновение задумался. — Беден как церковная мышь, не так ли?
Улыбка сбежала с лица Брендана, он сжал кулаки и вплотную подступил к дону Луису.
— Я никому не позволю делать из себя дурака. Если вам пришло в голову надуть меня, то предупреждаю, ничего из этого не выйдет. Я привык честно выполнять свою работу и получать за нее то, что мне причитается.
Дон Луис посмотрел на внушительные кулаки ирландца, потом на его побледневшее от ярости лицо и справедливо посчитал ситуацию для себя опасной.
— Давайте обойдемся без применения грубой силы, сеньор О'Флинн, — примирительно выставил вперед ладони дон Луис. — Вы человек молодой, где мне, старику, тягаться с вами! К тому же не в наших интересах посвящать хозяев этого дома в свои дела. В этом нет никакой необходимости, поскольку я не отказываюсь платить. Только придется немного подождать, пока я съезжу в город, продам крест и вернусь с деньгами. Все очень просто.
— Сколько вам понадобится времени? — вмешалась в мужской разговор Mapa.
