худшее.
– Нет, – ответил дофин с весьма расстроенным видом, – его не убили. Ваш супруг окружён, миледи. Как мне сообщили, вашего супруга окружил герцог Бургундский. Он загнал вашего супруга в Бретюнском лесу. Понятия не имею, как ему это удалось, но истина в том, миледи, что граф не сможет выдержать долго. У него нет продовольствия. Ему остается одно из двух: либо сдаться, либо выйти из леса и сражаться, что равносильно гибели.
– Филипп храбр, он…
– Миледи, – перебил её дофин, – не стоит питать несбыточных надежд. Трёмстам людям вашего супруга противостоит трёхтысячная армия герцога Бургундского. У него десятикратный перевес в силе. Каким бы храбрым и сильным ни был ваш супруг, на этот раз ему не удастся победить.
– Я поеду к отцу, – Луиза в волнении начала ходить по комнате, – я поеду нему, я попрошу.
– Миледи, – вновь перебил её дофин, – вы прекрасно знаете, что герцог Бургундский не послушает вас, так зачем же попусту тратить время? Да и кто знает, смогут ли они продержаться так долго, чтобы вы могли встретиться со своим отцом?
– Что же мне делать? – Луиза закрыла лицо руками. Её плечи едва заметно начали подёргиваться.
– Молитесь, – произнесла Мария Анжуйская, – молитесь за супруга.
После этих слов они оставили Луизу наедине с Шарлоттой и вышли. Луиза бросилась на постель и разрыдалась. Она плакала навзрыд, и Шарлотта никак не могла её успокоить. Облегчение пришло к Луизе лишь тогда, когда она, обессиленная от горя и слёз, уснула.
Дофин едва ли чувствовал себя лучше Луизы. После всех новостей, связанных с отрешением его от престола, новость об окружении арманьяков стала последним ударом для него. Он терял не только преданного друга, но и верного союзника. И тем хуже становилось его собственное положение. Город, который узнал эту новость в тот же день, понимал, насколько ослабли позиции дофина с гибелью графа Арманьяка. Да и не только Бурж это понимал, но и все остальные во Франции. Все последующие дни дофин ходил мрачный и молчаливый. Никто не осмеливался заговорить с ним. Даже его супруга порой воздерживалась потревожить его. Во дворце наступила пора уныния и скорби. Все ожидали со дня на день услышать вести о смерти арманьяков. Однако дни протекали один за другим, но вестей никаких не приходило. Луиза снова замкнулась в себе. Она выглядела подавленной и измождённой. Как ни билась Шарлотта, доказывая ей, что она не должна себя вести подобным образом, ничего не получалось. Даже ребёнок, который всё чаще подавал о себе знать, не мог утешить Луизу. Мысли о Филиппе не покидали её ни на минуту. Она с нетерпением ждала новостей, но в то же время страшилась их.
Неизвестность мучила Луизу. А тяжелее всего было от того, что никто не понимал её. Ей не с кем было поговорить о Филиппе. Все только и знали, что утешать её. И тогда Луиза решилась сделать то, что намеревалась сделать ещё в первые дни своего приезда и после того, как она получила письмо от Филиппа.
В один из дней она попросила Капелюша запрячь карету и отправиться вместе с ней. Капелюш, который переживал не меньше Луизы за Филиппа, был удивлён просьбой Луизы. Последние месяцы она не покидала своей комнаты – и вдруг такое странное желание. Он попытался отговорить Луизу, но она была тверда в своём намерении. Ни отвратительная погода, ни опасность, что могла встретиться им по пути, не могли изменить решения Луизы. И Капелюшу волей-неволей пришлось подчиниться. Капелюшу пришлось сопровождать Луизу в окрестности Буржа, где находился женский монастырь.
Оставив Капелюша дожидаться снаружи, Луиза вошла в монастырские ворота. Одна из монахинь проводила Луизу в небольшую комнату, где не было никаких предметов мебели. Оставив Луизу, монахиня ушла. Чтобы как-то скрасить ожидание и справиться с неутихающим волнением, Луиза стала рассматривать фрески на одной из стен. Там был изображён апостол Петр с посохом в руке. Над его головой сиял ореол. Он вглядывался куда-то вдаль, стоя на склоне горы. Внизу стояли люди. Одна из них – женщина – держала за руку ребёнка и показывала ему на то место, где стоял святой Петр. Луиза так увлеклась этими фресками, что не услышала, как отворилась дверь.
– Вы хотели видеть меня?
От звука прозвучавшего голоса Луиза вздрогнула и резко обернулась. Перед ней стояла Мирианда. Она была в монашеском одеянии. Лицо было бледным и спокойным. Она смотрела на Луизу мягким взглядом.
– Да, – Луиза никак не могла унять волнение, – я хотела видеть вас.
– Я рада вам, – негромко, но с искренней доброжелательностью произнесла Мирианда.
Луиза смотрела на Мирианду и понимала, почему Филипп влюбился в неё.
– Я хотела поговорить с вами и… попросить вашего совета!
– Разве я могу помочь вам? – Луиза уловила в её голосе грусть.
Она вытащила письмо Филиппа и протянула его Мирианде. У Мирианды мелькнуло удивление на лице, но письмо всё же она взяла. Пока Мирианда читала, Луиза следила за выражением её лица. Оно менялось несколько раз, по мере того как Мирианда читала. Закончив читать, она вернула письмо Луизе.
– И что же вы ответили?
– Ничего! – Луиза с мольбой устремила взор на Мирианду. Не осуждайте меня, Мирианда. Я встала между вами, я стала причиной вашего несчастья, я отняла у вас обоих любовь. Как я могла согласиться, если он любит вас!
– Вы хотите стать ему супругой?
– О, Мирианда, как вы безжалостны ко мне.
– Луиза, – с невыразимой грустью заговорила Мирианда, – Филипп чист сердцем и душой. Я поняла это сразу же, как только увидела его. С ним нельзя играть. Его нельзя обманывать. Филиппа можно только любить. Любить всей душой. Во имя этой любви я отказалась от своего счастья. А вы бросили его, когда он более всего в вас нуждался. Неужто вы желаете ему страданий? Подумайте, Луиза. Отказав ему в том, на что он имел право и надеялся обрести, вы обрекли Филиппа на страданья. Ибо он будет всегда помнить меня. А во мне любовь, которую потерял, и вас, которая лишила его счастья и надежды обрести любовь вновь.
