последнего времени.
– Так вы принадлежите к клану арманьяков? – спросила она.
– И горжусь этим, ваше величество, – Таньги гордо вскинул голову.
– Стало быть, вам известен человек, который возглавляет клан?
Мирианда обменялась понятливым только им одним с герцогом Барским взглядом. Оба обратили взоры на невозмутимо-спокойное лицо Иоланты, прекрасно понимая, куда она ведёт.
– Никто, – коротко ответил Таньги на вопрос Иоланты.
– Это невозможно, – возразила ему Иоланта, – этот человек должен существовать, иначе как объяснить нападение на английскую армию? Несомненно, кто-то возглавлял отряд арманьяков.
– Ещё одна загадка, – пробормотал под нос герцог Барский.
Таньги внимательно выслушал королеву Кастилии. Едва она закончила, как он со всей твёрдостью возразил ей:
– Ваше величество, я слышал о нападении на английскую армию и смею вас уверить, что арманьяки никоим образом не связаны с событиями, произошедшими в Руане.
Все без исключения, слышавшие слова Таньги, посмотрели на него с явным удивлением. Вся Франция только и говорила о том, что нападение осуществили арманьяки, а сами они отказываются от своей причастности к этому дерзкому во всех отношениях налёту. Где же истина?
– Не может ли быть, что вы ошибаетесь, сударь? – после общего недолгого молчания спросил герцог Барский.
– Нет, – последовал уверенный ответ, – меня бы известили о готовящемся нападении. Это верно так же, как то, что клан, или вернее, все, что осталось от него, давно предоставлен самому себе. Насколько мне известно, в данный момент никому не под силу объединить всех арманьяков под своим началом. Это мог сделать лишь один человек, но, – Таньги внезапно замолк и помрачнел и закончил глухим голосом, – но его убили.
Слова Таньги привели к тому, что присутствующие ещё более запутались в своих предположениях и догадках. Вместо того, чтобы получить ответы, они получали всё новые вопросы, и это приводило в полное недоумение.
– Я ничего не понимаю, – герцог Барский двумя руками схватился за голову, – по прибытии в Париж я только и занимаюсь тем, что пытаюсь понять происходящее вокруг меня. Я трачу на размышления почти всё свободное время, но тем не менее запутываюсь всё больше и больше. Святой Педро, что же происходит? Если не арманьяки совершили нападение на английскую армию, так кто же? – вопрос был адресован Таньги дю Шастель.
– Я знаю не больше вашего, – Таньги пожал плечами и повернулся к Мирианде, которая всё это время молча слушала и собирался было заговорить с ней, как услышал возмущённый голос дофина:
– Не знаешь? Как такое возможно? Ты ведь утверждаешь, что главы клана не существует. Стало быть, тебе должно быть известно остальное!
– Карл, – начал было Таньги, но, уловив удивлённые взгляды, тут же сменил фамильярный тон на почтительный, – ваше высочество, я знаю это по очень простой причине. Клан может возглавить лишь граф Арманьяк. Но его казнили, а его единственного сына убили. Арманьяки – гордые люди. Они подчинятся лишь своему сеньору или его прямому потомку. Никто иной не может подчинить себе клан. Поверьте, я знаю, о чём говорю.
Таньги с особым выражением, в котором светилась непоколебимая уверенность, обвёл присутствующих взглядом.
– Сын? Ты имеешь ввиду Филиппа? – тихо спросил дофин.
– Да! – коротко ответил Таньги.
Оба: и дофин, и Таньги одновременно погрустнели, чем вызвали ещё больший интерес присутствующих. Марию Анжуйскую просто распирало от любопытства. Она не сдержалась и задала вопрос дофину:
– Кто это, Филипп?
– Наш друг детства, – с грустью ответил дофин, – я видел его всего несколько раз, но уже тогда почитал за счастье назвать его своим другом. Таньги знал его лучше. Они жили рядом и редкий день проводили врозь друг от друга. Он был убит в тот же день, что его отец, впрочем, Таньги знает обо всём лучше меня. Он долгое время пытался выяснить обстоятельства его смерти.
– Так он умер загадочной смертью, этот Филипп? – воскликнула Мария Анжуйская.
– Геройской смертью, – поправил её Таньги и продолжил с чувством огромной гордости за друга, – Филипп сражался рядом с отцом в ночь дьявола и несмотря на свои двенадцать лет убил пятерых бургундцев.
– Ночь дьявола? – непонимающе переспросила Мария Анжуйская.
– Ночь, когда произошла резня арманьяков, – пояснил Таньги, – в ту ночь сотня Арманьяков противостояла всему Парижу и отрядам герцога Бургундского. Филипп сражался рядом с отцом. Они могли отступить и спасти свои жизни, но за их спинами находились сотни безоружных людей, которые столпились у стен святой Катерины, и они приняли неравный бой, прекрасно осознавая, что их ждёт.
– У церкви святой Катерины? – герцог Барский вздрогнул, что не укрылось от окружающих.
Иоланта Арагонская с недоумением посмотрела на сына.
– Да, – подтвердил Таньги, – они бились у стен церкви и уничтожили втрое больше врагов, прежде чем пали. Погибли все, за исключением графа, Филиппа и Ги де Монтегю. Им оставили жизни, чтобы затем предать публичной казни.
Теперь Мирианда вздрогнула и почти с ужасом посмотрела на Таньги.
