– Он рассказывал и другим? – спросил Этан, и Хотвайер отметил почти незаметное изменение интонации. Хотя женщины едва ли уловили эту перемену.
Но Хотвайеру был знаком этот тон. Тон опытного специалиста по дознанию.
Клер взглянула на него. Она продолжала поглаживать Куини по руке.
– Да, на самом деле трудно сказать, сколько еще людей слышали об этом от самого Лестера. Любой, кто общался с ним, мог узнать его тайну.
– Но убило его правительство, – убежденно заключила Куини.
– Вы считаете, что в смерти моего дяди виновато правительство?
Куини энергично закивала, несмотря на слезы на щеках и печаль, окутывавшую ее, словно мантия.
– Они не хотели, чтобы их тайны раскрылись.
– Но мне показалось, что вы их уже раскрыли.
– Я не говорила обо всем в подробностях. Лестер попросил меня не писать лишнего. – Губы Куини задрожали, но она сделала глубокий вдох и продолжила: – И не забывайте про его дневник.
Этан прищурился.
– У вас есть его дневник?
– Господи, конечно, нет. Если бы он у меня был, я бы уже давно его опубликовала! – Куини вздохнула с сожалением. – Его украли. Я уверена, что эта кража тоже дело рук правительства.
– Я работаю в государственном департаменте, мисс Гантер, и я уверяю вас, что у нас нет привычки убивать граждан и красть их собственность.
Пожилая дама презрительно взглянула на Этана.
– Куини, прошу вас... – начала было Клер, но Куини ее перебила:
– И я уверена, что ваша работа в правительстве, мой милый мальчик, в этом не состоит, но дневник Лестера неопровержимо свидетельствует в пользу того, что некоторые правительственные агентства именно этим и занимаются.
– Во время «холодной войны» действительно существовали организации, которые были наделены существенной автономией и работа которых была очень надежно засекречена.
– Вы считаете, что сейчас таких организаций нет?
– Может, и есть, – не слишком охотно согласился Этан, – но связи с правительственными агентствами двадцатилетней, а то и большей давности, едва ли можно счесть угрозой национальной безопасности сегодняшней Америки.
– Хотите сказать, что правительство не питает к этому дневнику ни малейшего интереса?
– Нет, я этого не говорил. Я просто не считаю, что они его выкрали. Дядя Лестер был ветераном войны. Если бы правительство захотело заставить его избавиться от этого дневника, оно бы в первую очередь попыталось воззвать к его чувству патриотизма.
– Ну что же, я вижу, что вас не переубедить. – По тону Куини было ясно, что ее мнение в корне отличается от мнения Этана.
Хотвайер не мог сдержать улыбку. Эта женщина была настоящим бойцом. Но улыбка исчезла с губ Хотвайера, когда Этан обернулся к нему и, пристально глядя в глаза, спросил:
– Вы думаете, что Лестера убили?
– Я думаю, это вполне возможно. Правительство не было его единственным клиентом.
– Вскрытия не было.
– Сердечный приступ приводит к смерти в большинстве случаев, когда больному перевалило за восемьдесят.
– Но вы в это не верите.
– Нет.
– Лестер был кремирован, так что проверить, от чего он умер, не представляется возможным.
– Даже если бы сделали вскрытие, существует масса возможностей спровоцировать сердечный приступ, причем для того, чтобы вызвать инфаркт, вполне можно воспользоваться тем препаратом, который невозможно определить в крови.
– Это верно. – Этан откинулся на спинку стула, не сводя глаз с Хотвайера. – И вы считаете, что тут не обошлось без правительства?
– У меня есть серьезные основания предполагать, что к убийству имеет отношение частное лицо, потому что по собственному опыту знаю: «служивые» люди ведут себя по-другому. А вот человек, не имеющий отношения к военным службам, может натворить бед и убить человека, даже не потрудившись проверить, на месте ли такой важный документ, как дневник киллера.
– Откуда вы знаете, что убивший Лестера не забрал дневник с собой? – спросил Этан.
Хотвайер не видел необходимости в том, чтобы и дальше скрывать информацию от Этана или от Куини. Куини вскоре будет в Неваде, где ее склонность к драме не повредит расследованию и не лишит ее жизни. А если Этан действительно агент, то ему не составит труда выяснить истину по полицейским протоколам.
– Знать я не могу, могу лишь предполагать. И мои предположения основаны на том, что он обыскал дом Клер, пытаясь найти дневник. И еще, если бы правительство уже располагало этой книгой, то им не пришлось бы делать второй обыск.
