– Как это произошло?
– Он съел засахаренные розы, которые Кали прислала Ханне в субботу. Я велела няне спрятать их, потому что Ханна уже съела пирожное, а дети плохо спят, если съедят слишком много сладкого. Но с подготовкой к венчанию я про них совсем забыла. А щенок их нашел. Ты же знаешь, как он вынюхивает еду, даже если завернуть ее в десять слоев марли. – Тея снова разрыдалась. – Он съел их и умер. Но сначала его так рвало! Дрейк, это было ужасно. Их могли съесть наши дети и Ханна. Они все могли умереть!
Дрейк снова притянул Тею к себе и крепко обнял. Через плечо жены он посмотрел на Кали, и взгляд этот был убийственным. Каланта вздрогнула и попятилась к двери.
Джаред рванулся к ней, не желая верить тому, что услышал. Страстная и нежная женщина, вчера делившая с ним постель, не могла пытаться убить ребенка. Он схватил Кали за руку и остановил ее. Каланту трясло.
Он хотел утешить Кали, заверить ее, что все будет хорошо, что он никому не позволит ее обидеть. Но ему надо было знать правду… немедленно.
– Ты посылала сладости Ханне?
– Нет.
– А кто посылал?
Каланта открыла рот, но ничего не сказала. Джаред повернулся к сестре, продолжая крепко держать Кали за руку.
– Кто принес сладости?
– Ее конюх. – Тея не подняла головы от груди Дрейка, но Джаред хорошо ее расслышал.
– Проклятие! – Голос Эштона был исполнен отвращения и разочарования.
Каланта отчаянно качала головой.
– Я не делала этого. П-позовите конюха. Должно быть, произошла какая-то ошибка.
Джаред взревел, призывая Томаса, и дворецкий вбежал в комнату, полностью утратив свои обычные, исполненные достоинства манеры.
– Да, милорд?
– Позови конюха.
– Да, милорд.
Томас ушел. Все молча дожидались юного слугу.
Когда юноша вошел в комнату, он выглядел взволнованным, и Джаред решил, что пусть с ним лучше разбирается Эштон. В своем состоянии он может так запугать парня, что тот потеряет дар речи. Он кивнул зятю, и тот кивнул в ответ.
Эштон поманил конюха к себе.
– В субботу ты отвозил сверток от своей хозяйки. Ты помнишь это?
– Да, милорд.
– Ты знаешь, что там было?
– Сладости для малышки.
Эштон повернулся к Томасу:
– Кто велел вам отправить засахаренные розы для Ханны?
– Ее сиятельство. – Томас обернулся к Каланте с озабоченным лицом. – Там чего-то недоставало?
Каланта заговорила хриплым шепотом:
– Томас, я не давала вам никаких свертков для Ханны.
– Вы оставили его вместе с обычным списком распоряжений, ваше сиятельство, разве вы забыли?
– Нет. Прошу вас, Томас. Я не оставляла свертка.
– Но последним пунктом в вашем списке было указано доставить его.
– Какой список? – требовательно спросил Джаред.
– Ее сиятельство каждую неделю оставляет мне записанные распоряжения, милорд.
– И сверток прилагался к этому списку?
– Да, милорд.
– Принеси список.
На лице Томаса отразилась тревога.
– Я постараюсь, ваше сиятельство, но из-за сборов весь дом перевернут вверх ногами. Боюсь, он мог затеряться.
Каланта вздрогнула и попыталась вырвать руку.
– Пожалуйста, позволь мне уйти.
