– А соль – по вкусу?
– Естественно.
Их обмену высказываниями положило конец прибытие во двор еще одного «УниФура», но я видел, что на моих глазах зарождается новая дружба. И в последующие дни я довольно-таки привык к разговорам о хлебных ножах, сырорезках и хрустящести латука, как будто эта парочка стремилась сказать новое революционное слово в деле общественного питания. Собирались они что-нибудь по этому поводу делать или нет – вопрос другой. Для большинства работников мысль покинуть Схему со всеми ее гарантиями и отправиться в окружающий мир была немыслима. Я едва мог припомнить полдюжины человек, решившихся на такой ход, и в каждом случае через несколько месяцев они возвращались в лоно. Тем не менее эти двое продолжали строить оптимистические планы. На той же неделе Джордж вышел на Сандро и восстановил доставку тортиков. А вскоре пригласил Мартина домой, познакомил с Трэйс, и все они, похоже, были готовы отныне жить счастливо.
Наутро первого июня Боб Литтл подозвал меня к своей стойке и велел не отмечаться на проходной.
– У тебя сегодня особое задание, – сказал он. – Ежегодный весовой тест, им нужно доставить пустой фургон.
– О, нормально.
– Ты знаешь, где находится весовой мостик?
– Ну.
– Стало быть, ладно, – сказал Боб. – Там будет несколько официальных лиц, поэтому лучше прихвати с собой Джорджа.
Тест должен был начаться только в одиннадцать, что дало нам возможность насладиться неторопливым завтраком, после чего мы забрали ключи от УФ55 и двинулись в путь. Прибыли мы за десять минут до срока.
– Похоже, тут целое событие, – заметил Джордж.
На церемонии присутствовали пятнадцать человек, и я сразу подметил, что делятся они на три группы. Первая состояла из различных руководителей депо, включая Рэя Коппина, который кивнул мне, когда мы подъехали. Руководители эти выглядели примерно одинаково – в схожих помятых костюмах они стояли кучкой и смеялись шуткам друг друга. Чуть в отдалении расположилась вторая группа: начальство, полностью одетое по форме. Там был, разумеется, Несбитт, а рядом стоял высокий худой человек, про которого я решил, что это Скэпенс. Поблизости от них держалось несколько начальников низшего звена, включая Хорсфолла. Этот явно был в таком восторге – как же, принимает участие в столь важном событии и его подпустили близко к Золотым Кокардам, – что мы чуть ли не видели, как он виляет хвостом.
Также присутствовала Джойс. Стояла она не со своими коллегами-начальниками, а в третьей группе – кучке лоснящихся личностей, которых я в связи со Схемой ни за что бы не заподозрил. Всего их было пятеро, и в руках у каждого был черный блестящий «дипломат». Они не обращали ни малейшего внимания ни на кого за пределами своего круга. Что удивительно – Джойс, похоже, чувствовала себя с ними как ровня, и пока я на нее таращился, мне показалось, что даже выглядит она выше, чем я помнил. Только потом я заметил, что вместо практичных черных туфель на ней – сапоги на высоком каблуке. Она увлеченно беседовала о чем-то с остальными и в какой-то момент сняла фуражку с высокой тульей, и волосы ее рассыпались про плечам. Смотрелась она изумительно, и в тот момент я осознал, что будущее принадлежит таким людям, как она.
Напротив, в человеке, заведовавшем весовым мостиком, все говорило об одном – он-то как раз принадлежит Схеме. Во-первых, у него лет сто ушло на то, чтобы появиться из будочки, после чего он с великой важностью принялся возиться с механизмом, точно собирался взвешивать золотой песок на каком- нибудь восточном базаре, а не рядовой – или даже необычный – «УниФур». По его инструкции я закатил фургон на большую железную плиту, затем мы с Джорджем вышли из кабины и вернулись наблюдать за процедурой с почтительного расстояния.
Однако возможности разглядеть подробности происходящего не было никакой, поскольку перед шкалой сгрудились более важные зрители, тем самым загородив нам весь обзор.
После долгой задержки Джордж сказал:
– Чего-то они долго. В него монетки совать нужно или что?
– Фиг знает, – ответил я. – Может, он не работает как полагается.
И тут, словно бы в подтверждение, один из начальства подошел и попросил меня откатить фургон задним ходом с весов, а потом закатить его обратно. Я сделал, что просили, и вернулся к Джорджу. Теперь уже мы видели, как все покачивают головами и взволнованно переговариваются вполголоса, а довольный вид был только у людей, которые окружали Джойс. Остальные выглядели чуточку понурыми, и я заметил, что Хорсфолл перестал вилять воображаемым хвостом.
Наконец к нам приблизился Несбитт.
– Ладно, спасибо вам, парни, – сказал он. – Можете ехать на обед. В животах небось урчит уже, а?
– Есть немножко.
– Ну так поезжайте. И наешьтесь до отвала.
Мы забрались в кабину, завели двигатель и скатились с весов. Официальная делегация осталась на месте, провожая нас взглядом.
По пути домой мне в голову пришла мысль.
– Помнишь ручную тележку с поддоном, которую мы с собой уже несколько недель возим?
– Ну? – ответил Джордж.
– Как ты думаешь, она могла повлиять на результат весового теста?
– Вряд ли, – сказал он. – Какой-нибудь тортик Трэйс – это да, а тележка – вряд ли.
Я проработал в Схеме пять лет, три месяца и четыре дня. Я это знаю, поскольку через две недели после весового теста получил письмо, где мне об этом сообщалось. Кроме того, мне сообщалось, что, поскольку