Кухня

самое странное. Но америкосам, тем да – пофиг! А вам?

Гюнтер. Мне – нет.

Плотный. Вот! Правильно. Должно же быть чутье. Эстетический стыд. Нельзя лепить к телеге реактивный движок… (Адресуясь Медянкиной.) Нельзя воображать себя вещей девой русалкой, имея фамилию Потолкайчикова…

Медянкина. Я не Потолкайчикова.

Плотный (махнув рукой на Медянкину). Я – убежден, вы же, когда все это, с позволения сказать, возводили… Вы не родовое гнездо плели, не про оборону пеклись, а прикидывали, у кого заказать гипсокартон, и какой сантехнике отдать предпочтение – отечественной или отечественной, но подороже. Вы думали об унитазах, уважаемый! Как вы после этого смеете рассуждать о романтизме!

Гюнтер. Вы правы – гипсокартон комичный материал. Вы лучше задайтесь вопросом – что двигало человеком, который в наше время (вы понимаете, о чем я), в нашем климате (вы понимаете, о чем я) построил средневековый замок. Заметьте, я не сказал «копия средневекового замка», я не сказал «муляж», я не сказал «реконструкция». Я сказал – замок. Ибо… (Потерял нить.) Ибо – это – замок. (Собравшись с мыслями.) Ну да, мы пускаем туристов. Да… Мы кормим гостей.

Медянкина (чему-то своему). Да уж.

Гюнтер. Как мы их кормим – это уже другой вопрос. Кормим, как можем. Правильно? Мы же никого к нам насильно не тащим. Я правильно говорю?

Люди кухни одобряют его своеобразное видение ресторанного бизнеса.

Гюнтер. Я построил этот замок потому, что я… мог его построить.

Восторг публики.

Гюнтер. Я построил этот замок потому, что… Здесь никогда не было замков. (Самовоспламеняясь.) Я построил его потому, что… (Без перехода.) Вы правы – я думал о сантехнике. Но это не значит, что я не думал про оборону.

Плотный. Смешно. Оборона! От кого?

Гюнтер. Не знаю. Клянусь, не знаю.

Уборщица (вбегая стремительно, но все же чуть отставая от собственного героического пафоса). Едут!

Медянкина. Кто?

Уборщица. Эти… структуры!

Хаген. Какие структуры?

Уборщица. Ну эти… силовые!

Хаген. Ты ходила к телефону?

Уборщица (горда собой). Я пробралась к телефону.

Хаген. Че-ерт!

Плотный. Что случилось?

Хаген. Ничего хорошего. Вы продолжайте.

Плотный. Лично я стрелять не хочу. Но это – я! Я – адвокат. Я провожу консультации с клиентом, перед моим носом закрывают дверь… безобразие. Другой бы на моем месте…

Хаген. Хватит. (Берет пистолет у Плотного.)

Уборщица. Ой, а зачем же я вызвала?

Татьяна Рудольфовна. Зачем – зачем… (Гюнтеру.) Зачем ты эту, как ее… подобрал?

Уборщица. Что значит – подобрал? Кто – подобрал?

Гюнтер. Как ты можешь.

Татьяна Рудольфовна. Что она здесь делает?

Гюнтер. Тебя это не должно беспокоить. Я же не вмешиваюсь в твои дела.

Татьяна Рудольфовна. Нет, ты как раз вмешиваешься. Мне нужно в город, к любовнику, а ты меня не выпускаешь.

Гюнтер. Это просто совпадение. Тебе каждый вечер нужно к любовнику.

Татьяна Рудольфовна. Но сегодня у меня особый вечер.

Гюнтер. И у меня сегодня особый вечер. И мой особый вечер – важнее твоего особого вечера.

Татьяна Рудольфовна. На каком основании?

Гюнтер. На основании моей глубокой внутренней убежденности.

Плотный. А нельзя… чуточку поскромнее?

Татьяна Рудольфовна (Плотному). Ты, тварь, ты кого