длилось всего несколько недель. Миссис Маунтен заболела перед одним из своих выступлений в Воксхолле, и меня пригласили заменить ее. Томас внезапно появился с большой группой фешенебельной публики и был необычайно внимателен к одной очень красивой девушке. Так я узнала о его более ранней помолвке с дочерью другого герцога, но дочерью законной и очень богатой. Когда он в следующий раз явился ко мне домой, я отказалась его принять. – Помолчав, Ориана спросила: – Вы встречались с Уиллой Брэдфилд после того, как узнали о ней ужасную правду?
– Я этого не хотел.
– Вот и я чувствовала то же самое. В отместку Томас рассказал своим приятелям, что я была его любовницей, и сделал это как раз тогда, когда мне наконец предложили ангажемент в оперном театре. Он был в театре во время моего дебюта вместе со своей нареченной и ее родителями. Никогда еще я не чувствовала себя такой униженной, как в тот вечер, – и такой взбешенной. Клакеры неистовствовали. Они ненавидели любого исполнителя, если тот не был итальянцем, и выкрикивали грубейшие оскорбления. После этого ужасающего случая каждый распутник в городе считал своим долгом заявить, будто бы занимался со мной любовью. Бесстыдная ложь! Я была в ярости.
По выражению лица Дэра она догадалась, что он разделяет ее возмущение. Взгляд его смягчился, и это принесло Ориане некоторое облегчение.
– Ваша тяга к уединению, – сказал он. – Теперь я ее понимаю.
– Мое имя трепали на всех углах, оно даже попало в книжонку, которая содержала списки наиболее известных проституток из борделей и темных переулков вокруг театра «Ковент-Гарден». Мне пришлось заплатить сто фунтов за то, чтобы меня исключили из этих списков в следующем издании. Но после окончания сезона в Королевской опере я туда больше не вернулась.
– Ваши аристократические родственники сделали что-нибудь, чтобы прекратить скандал?
– Они ничего не могли сделать. Общество, жадное до непристойных историй, наклеило на меня ярлык падшей женщины, и он не снят до сих пор. Злые языки неизменно связывают меня почти с каждым джентльменом, который может сказать, что знаком со мной, и со многими из тех, которые этого сказать не могут. И я с этим смирилась.
– Я вам не верю.
Он был вправе возразить ей.
– Если бы я во всеуслышание заявила, что все джентльмены, кто хвастает, будто спал со мной, на самом деле кучка лжецов, я причинила бы вред только самой себе. Как исполнительница я слишком зависима от доброго отношения публики, чтобы позволить себе приобретать врагов. Моя единственная защита – мое целомудрие.
– Так я ваше единственное прегрешение? – спросил Дэр образованно.
– Я не имею права предъявлять требования. И все-таки прошу вас, Дэр, не рассказывайте никому об этом. Пожалуйста!
– Господи, Ориана, – нетерпеливо произнес он. – Верьте же мне хоть немного. Ваша тайна в безопасности. – Дэр взял Ориану за плечи и легонько встряхнул. – Обещайте, что больше не станете убегать от меня.
– Мне больше некуда бежать, разве что в Ньюмаркет, чтобы посмотреть...
Дэр вынудил ее замолчать поцелуем, от которого у Орианы ослабели колени. Руки сами обвились вокруг его талии, и она поняла, что разум ее отступает перед чувствами. Дэр Корлетт знал теперь все самое худшее, но страсть его не уменьшилась.
– Мэм, портниха хочет знать, какое платье... Ориана в ужасе вырвалась из объятий Дэра. Ее горничная стояла в дверях.
– Что ты сказала, Сьюк?
– Я думала, что вы одна, мэм. – Сильно смущенная тем, что застала госпожу в объятиях незнакомого человека, горничная продолжала, запинаясь почти на каждом слове: – Портниха прислала записку, она спрашивает, какое платье ей заканчивать к вашему званому обеду, зеленое шелковое или кремовое.
– Кремовое, – предложил Дэр Ориане. – Я уже несколько раз видел вас в зеленом.
Сьюк в изумлении уставилась на него. Ориана, обрадованная и вместе с тем раздосадованная, сообщила горничной о своем выборе, который совпадал с мнением Дэра, добавив:
– И прошу тебя, Сьюк, отнеси все мои жемчуга к ювелиру и попроси перенизать заново.
– Как прикажете, мэм, – только и сказала Сьюк, торопясь ретироваться.
Дэр отвел в сторону волосы Орианы и припал губами к ее шее.
– Перестаньте, бесстыдник, вы меня щекочете.
– Когда состоится ваш прием?
– На следующей неделе.
– Вы будете неотразимы в вашем новом платье и жемчугах, – бормотал он, скользя губами по ее коже. – Неужели вы лишите меня возможности увидеть вас во всем великолепии? Я чужой в вашем городе, я полностью зависим от вашего благоволения и гостеприимства...
Он коснулся губами ее лба – легко, словно мотылек своим крылышком.
Дэр ворвался в ее жизнь, и Ориана была не в силах сопротивляться, когда он вот так целовал ее.
– Но как я объясню ваше присутствие своим кузенам и друзьям?
– Скажите, что пригласили меня на обед в порядке любезности за мои многочисленные добрые услуги во время вашего пребывания в Глен-Олдине.
– Тогда число моих гостей станет нечетным. – Ориана перебрала в уме список приглашенных. – Если вы придете, мне надо пригласить еще одну женщину. Раштон не захочет привести в мой дом свою дочь, а если бы и захотел, я не могу пригласить леди Лайзу без Мэтью Пауэлла, ее нареченного. А он тот самый мужчина, который хотел на мне жениться.
– Дочь растлила помолвлена с одним из ваших обожателей? – Дэр запустил пальцы в свои черные волосы. – Ох, к дьяволу их всех, я просто не в силах разобраться в ваших интрижках!
Считая по пальцам, Ориана перебирала имена:
– Кузен Обри и леди Кэтрин Боклерк, Майкл Келли и миссис Крауч, они будут петь нам. Моя подруга мисс Бэнкс любит хорошую музыку, так же как сэр Джозеф и леди Бэнкс.
– Это не тот ли Джозеф Бэнкс, который путешествовал с капитаном Куком? Президент Королевского общества[9]?
Ориана кивнула.
– Он собирает редкостные растения и научные книги, которые каталогизирует так же, как вы минералы.
– Это далеко не все, чем он занимается, – сказал Дэр. – Как вы познакомились с ним?
– Он мой сосед. – Ориана подвела Дэра к окну и указала на угловой дом. – У нас с его сестрой Сарой Софией много общего, главным образом пение и лошади. Она учит меня управлять четверкой.
– Крупная женщина в костюме для верховой езды? Я ее видел.
Глядя на резиденцию сэра Джозефа, Дэр зевнул.
– Когда вы приехали в город?
– Сегодня, после трех суток дороги. Бессонные ночи, хоть и не из-за вас. Есть у вас бренди?
– Было бы странно, если бы я им не запаслась, у моих дверей джентльмены выстраиваются в очередь.
На этот раз его поцелуй был нежным и покаянным, а ее – прощающим.
«Любопытно, сколько времени пройдет, – обреченно думала Ориана, – до тех пор, когда «Оракул», или «Истинный британец», или просто какой- нибудь бульварный листок опубликует новость об этой опасно близкой дружбе». Она верила обещанию Дэра хранить молчание. Но, несмотря на вроде бы добрые намерения ее слуг, она слабо верила в то, что они удержатся от искушения выболтать секрет. В Лондоне каждая только что отчеканенная сплетня об Анне Сент-Олбанс была слишком ценной, чтобы не пустить ее в оборот.
Глава 14
Ориана планировала первый выход с Дэром по магазинам так же скрупулезно, как генерал, не имеющий никаких шансов выиграть предстоящее сражение, планирует свои военные действия.
– Зачем вы составили этот список? – спросил Дэр, когда они шли через площадь. – Я не могу прочитать ни единого слова из того, что вы написали. Тот, кто учил вас чистописанию, не справился со своей задачей.
– Мои родители нанимали для меня учителей музыки в достаточном количестве, но у меня никогда не было гувернантки. Азбуке меня обучала мать, а миссис Ламли, наша домоправительница, показала, как держать в руке перо, – с нескрываемой неловкостью призналась Ориана. – Можно сказать, что я занималась самообразованием. В Брюсселе я жила в школе при монастыре, но очень недолго. Мать говорила, что если я не добьюсь успеха как певица, то смогу уйти в монастырь – ведь отцу необходимо, чтобы кто-то молился за его душу.
– Чему вас научили сестры в монастыре?
– Молитвам и гимнам. Пока я жила в Италии, пела в монастыре во время служб. Некоторые родовитые молодые женщины перед пострижением в монахини посещали монастырскую церковь, они прекрасно одевались и были усыпаны драгоценностями. Я все думала, какой станет их жизнь, когда они распростятся с грешным миром и уйдут в монастырь.
– Кажется, я улавливаю нотку зависти.
Перо на ее шляпке качнулось из стороны в сторону, когда Ориана решительно помотала головой.
– Мирная обитель была бы для меня привлекательной, если бы со мной остались мое фортепиано и книги о музыке. Хотя подозреваю, что я скоро соскучилась бы по театрам и концертам, а также по скачкам. Не самым худшим была бы для меня необходимость носить каждый день одно и то же черное платье.
Она произнесла это со смехом, но Дэр понял, что так она и думает.
– Эта пышная оторочка вашего платья и есть «оборки Сент-Олбанс», о которых я слышал?
– Да.
– А как именуется надетый на вас прелестный коротенький жакет?
Дэру очень нравилось, что блестящая желтая ткань, тесно облегая фигуру Орианы, подчеркивает ее изящество.
– Спенсер Сент- Олбанс.
– Какое счастье, что я имею честь сопровождать леди, одетую лучше всех дам в Лондоне. И к тому же самую красивую из них.
– И обладающую наихудшим почерком, – напомнила она
