сказала:
– Мы доехали до Ислингтона – и позже, чем я ожидала. Сьюк сделает мне замечание за опоздание.
– Она будет тебя дожидаться?
– Я не просила ее об этом. Она будет спать в отдельной комнате, не в моей. Я буду одна.
– Нет, не одна, – возразил Дэр, крепко сжимая ее талию.
Улыбка Орианы была многообещающей, и у Дэра стало легче на душе.
Они проехали еще некоторое расстояние, и он заметил:
– Уингейт проявляет особое внимание к девушке. Поощряет ли она его ухаживания?
– Уверена, он ей нравится. Но она не молоденькая девушка, я старше всего на год. Я никогда не вмешиваюсь в личную жизнь моих слуг, но если твой слуга намерен соблазнить Сьюк, то я вмешаюсь. Хочу уберечь ее от тех мук, какие сама перенесла после того, как Томас...
Ориана тряхнула головой, как бы отбрасывая ненужные воспоминания.
Завершая неоконченную фразу, Дэр сказал:
– После того, как Томас Теверсал предал тебя. Ориана взглянула на него, прищурив глаза.
– Мне неприятно говорить о нем.
– И все-таки выслушай меня. Дело в том, что я встретил Теверсала менее чем час назад. Он знал, что ты сегодня выступаешь в Воксхолле, и подстерег бы тебя, если бы привратник не выпроводил его за нарушение порядка.
– Он хотел меня видеть? – Ориана откинулась на подушки, лицо у нее исказилось от страха. – Если ты плохо подумаешь обо мне из-за того, что я увлеклась подобным субъектом, то единственным извинением для меня может служить лишь одно, он ловко скрывал свою истинную суть.
– Жаль, что ты не видела его пьяным до безобразия, – почти весело произнес Дэр. – Три года назад он, может, и выглядел энергичным и соблазнительным молодым человеком, но сегодня вечером Томас Теверсал являл собой зрелище горького пьяницы, который был не в состоянии даже говорить членораздельно. Надеюсь, что купание в Темзе отрезвило его.
– Дэр, неужели ты это сделал?!
– Сделал, а он вызвал меня на дуэль, которая стала бы сенсацией для прессы, если бы состоялась. Я знаю, что ты ненавидишь подобные скандалы, но не пугайся, я не сообщил ему, по какой причине он вывел меня из терпения.
В его представлении я такой же посторонний человек тебе, как и ему. – Увидев, что Ориана в тревоге сжала руки, Дэр добавил: – Наверное, не стоило рассказывать тебе об этом.
– Я рада, что ты это сделал.
– Вид у тебя далеко не радостный.
– Томас должен был находиться не в Лондоне, а в Уилтшире, где тесть старается удерживать его. Мэтью Пауэлл делится со мной всеми сплетнями, не зависимо от того, касаются они меня или нет. Думаю, что за те недели, которые ты провел в Лондоне, ты услышал не одну сплетню обо мне. Дэр не стал возражать.
– Но я знаю правду, Ориана, – сказал он. – Я забеспокоился лишь в первый день моего пребывания в Лондоне, когда этот чертенок Мертон Прингл заявил мне, что ты безнравственная и испорченная особа, и пропел мерзкую песенку.
– А, про птичку по имени Анна Сент-Олбанс! – неожиданно весело воскликнула Ориана и пропела несколько первых слов, но Дэр ладонью закрыл ей рот:
– Не надо.
Она послушно умолкла, опустила руку на его колено, помолчала, потом заговорила медленно и печально:
– У меня не осталось радостных воспоминаний, связанных с Томасом. Он убил мою любовь к нему и растоптал гордость. Очень долгое время даже его имя, произнесенное кем-то, причиняло мне мучительную боль. – Ориана положила руку Дэру на грудь и сказала: – Что бы ни ждало нас в будущем, Дэр, я никогда не пожалею, что узнала тебя.
Эти слова не принесли Дэру радости, потому что отчаяние, сквозившее в ее поцелуе, причинило ему боль, ищущие губы Орианы пробудили в его сердце неуверенность и страх, и он не мог уяснить, почему это так.
Глава 25
«Раштон- Холл, – решила про себя Харриот Меллон, – должно быть, самое культурное место в Англии». Высокородная леди Лайза Кингсли оказалась такой любезной хозяйкой, о какой только может мечтать гостья, а надменность ее отца почти не проявлялась здесь, в его родовом поместье. Повседневная жизнь в их прекрасно устроенном доме проходила по раз и навсегда установленному распорядку. Домашняя прислуга исполняла свои обязанности с бодрой готовностью, женщины носили аккуратные платья, мужчины – ливреи. Каждая просьба Харриот исполнялась так, словно и она была знатной леди, а не актрисой общедоступного театра. И что самое удивительное, ее раздражительная, вечно брюзжащая матушка сильно смягчилась, и каждый день проходил теперь без ядовитых замечаний и брани.
Чаша удовольствия Харриот переполнилась до краев, когда приехала Ориана. Хэрри получила приятное известие во время репетиции и на радостях отпустила всех исполнителей до конца дня. Веселой толпой они выбежали из оранжереи и поспешили через парк к дому встречать новоприбывших гостей.
Харриот не терпелось увидеть Ориану и ее поклонника с острова Мэн в первый раз вместе, однако ее ждало разочарование, певица и Сьюк Барри приехали в одной карете, а баронет со своим камердинером – в другой. Лорд Раштон, который по случаю приезда Орианы не отправился нынче на охоту, приветливо улыбнулся гостье и вежливо наклонил седеющую голову.
Леди Лайза с привычной уверенностью представила Ориану гостям и друзьям из соседних поместий, а потом сказала:
– А вот и наша дорогая мисс Меллон, которая взяла на себя неблагодарную задачу превратить нас в Сьюэтов, Кемблов и Джорданов[19].
– Ну и как продвигается ваша постановка? – спросила Ориана у Хэрри.
Той, видимо, не хотелось отвечать слишком прямо и откровенно, и она ограничилась тем, что сказала:
– Я дала леди и джентльменам советы, как общаться на сцене во время действия и двигаться, определила мизансцены. С ними гораздо легче работать, чем с профессиональными актерами, и они гораздо терпимее.
Мистер Пауэлл обратился к Ориане:
– Соблаговолите ли вы усладить слух нашей аудитории исполнением ваших песенок с острова Мэн?
Граф отверг этот план с непреклонной твердостью в голосе:
– Мадам Сент-Олбанс петь не станет.
– Но музыка чрезвычайно важна в этой пьесе, – возразила леди Лайза, глядя на отца серьезными карими глазами. – В режиссерских указаниях говорится, что выходы Тильбюрины сопровождаются негромкой музыкой. В конце последней сцены все участники поют хором «Правь, Британия»[20]. А для заключительной торжественной процессии нам нужны «Музыка на воде» Генделя и марш.
Ее нареченный произнес недовольно:
– Мы выписали из Лондона одну из лучших клавесинисток, вот и пусть она исполняет всю эту музыку.
Ориана быстро уладила недоразумение:
– Не волнуйтесь, я это сделаю. Пусть это будет мой личный вклад в общее дело, поскольку его светлость не желает, чтобы я взяла на себя активную роль или исполняла какие-либо песни.
– Такое ограничение кажется мне странным, – заявил мистер Пауэлл.
Граф не обратил на его слова ни малейшего внимания и обратился к Ориане:
– Моя дочь покажет вам вашу комнату и позаботится о том, чтобы вам было удобно. Мы надеемся, что ваш первый визит в Раштон-Холл оставит у вас приятные впечатления.
Леди Лайза повела Ориану и Сьюк вверх по лестнице, граф удалился в библиотеку, молодежь разбежалась кто куда. Мистер Пауэлл не пошел играть на бильярде вместе с другими молодыми людьми и остался в холле с Харриот.
– Анна должна петь, и я уверен, что она этого хочет. Что вы думаете о королевском указе Раштона?
– Ему кажется неправильным, чтобы профессиональные артисты выступали перед знатью.
– Но это абсурд.
– Так устроен мир. Ваш мир, сэр, – откровенно высказалась Харриот. – Ориана, как и я, служит профессии, которая не пользуется особым уважением.
– И вы не имеете ничего против подобного предубеждения? А она?
– Я знаю свое место, – ответила Хэрри, не желая признаваться, что стремится улучшить свое положение. – Мой отец не был герцогом, так же как и мой двоюродный брат. В отличие от Орианы я вправе находиться только по одну сторону рампы.
Харриот старалась создавать видимость, что покорна своему жребию, однако неделя пребывания в Раштон-Холле продемонстрировала ей богатую и роскошную жизнь, которой она завидовала и ничего не могла с этим поделать. Работая в провинциальных театрах, она пользовалась покровительством местных торговцев и деревенских сквайров, ее порой приглашали на прогулку в карете или на чай. Дома, в которых она бывала, производили прекрасное впечатление, но им не хватало величия и блеска того дома, где она находилась сейчас.
Мэтью Пауэлл произнес с усмешкой:
– Готов держать пари, что присутствие Корлетта не улучшит настроения его светлости. Нам предстоит весьма увлекательная неделька, мисс Меллон.
– Вам, сэр, лучше бы побеспокоиться о том, как произносить ваши реплики во второй сцене первого акта.
– Я постоянно делаю ошибки, да? – отозвался он без особого огорчения. – Надеюсь, вы на меня не сердитесь? Разумеется, не сердитесь, вы слишком добры для этого.
– Я порепетирую с вами, – любезно предложила она, протягивая руку к пачке страничек, которые держал Мэтью. Он не успел ответить – леди Лайза спускалась по лестнице, и глаза их встретились. – А еще лучше, если вы попросите сделать это ее светлость.
– Да, это замечательное предложение, – пробормотал Мэтью, отходя от Харриот.
Уверенность Харриот, что помолвленная чета питает искреннюю взаимную любовь, была поколеблена уже в первый день ее пребывания в Раштон-Холле в качестве руководительницы импровизированной театральной труппы. Леди Лайза, которая исполняла роль
