грубоватым уважением Раштон сказал:
– Вы не причините ей боли сознательно, я в этом уверен, но можете сделать это против воли. Поэтому чем скорее вы с ней расстанетесь, тем лучше для нее.
Дэр сомневался, что Ориана согласится со словами Раштона. Распрямив плечи, он твердо взглянул в глаза своему сопернику.
– Я рассматриваю ваши замечания и ваш совет как насильственное вмешательство в чужую жизнь.
– Необходимое. Как будущий муж Орианы я должен высказать свои возражения против... против ваших интимных отношений.
– До тех пор пока Ориана не даст согласия стать леди Раштон, – возразил Дэр, – она свободна вести тот образ жизни, какой ей нравится.
Большим успехом, по мнению Харриот Меллон, постановку «Критика» в Раштон-Холле назвать было нельзя. Ее суждение об исполнителях было совершенно иным, чем у собравшихся зрителей, по большей части окрестных мелких джентри, которые осыпали актеров-любителей Пышными похвалами. Хэрри же считала, что похвал по настоящему заслуживает один лишь мистер Пауэлл.
Ее задача была выполнена, оставалось только порадоваться самому грандиозному приему из всех, на каких ей довелось присутствовать. Хотя ее розовое платье было сшито из дешевого муслина, а не из шелка, Ориана одобрила его цвет. Жемчуга у Хэрри были не настоящие, а кружевную шаль ей одолжила подруга. Однако беглые взгляды, время от времени бросаемые Хэрри в ближайшее зеркало в золоченой раме, создавали у нее впечатление собственной элегантности.
– Какая жалость, что здесь так мало аристократов, – вздыхала ее матушка. – Сквайры и баронеты достаточно хороши, если они богаты и не женаты. – Ее остренькие, глазки задержались на джентльмене, подходящем под это описание. – Сэру Дэриусу Корлетту ты, как видно, нравишься, раз он избрал тебя своей соседкой по столу.
То, что сэр Дэриус пригласил Хэрри сесть за обедом рядом с ним, привело ее мать в состояние экстаза. Во время трапезы Дэр расспрашивал Хэрри о странностях мистера Шеридана и высказал желание увидеть ее на сцене. Признательная ему за интерес к ее артистической карьере и любезное обращение, Хэрри, конечно, понимала, что такое дружелюбие всего лишь результат его привязанности к ее лучшей подруге.
Скоро начнется театральный сезон, и владельцы театра «Друри-Лейн» уже прислали Харриот вызов на репетиции. Завтра она отправится в Лондон в дилижансе, ехать будут без остановок, кроме тех, во время которых можно поесть, и ее мать всю дорогу отравит ей полными злобной зависти высказываниями об Ориане – ведь она-то путешествует со всеми удобствами.
Ее родительница, продолжая жаловаться на отсутствие на обеде титулованных особ, тронула один из темных локонов дочери и расположила его более живописным образом.
– Тебе следует подойти к лорду Раштону и поблагодарить его за гостеприимство, – предложила она.
– Меня сюда пригласила леди Лайза, – возразила Харриот.
– Да, но его светлость – хозяин дома. Если мы произведем на него хорошее впечатление, он, возможно, разыщет тебя, когда будет в Лондоне. Странно, куда это он подевался?
– Он недавно вышел в парк, – сообщила Харриот матери, умолчав о том, что вышел он вместе с Орианой.
– В таком случае тебе стоит подойти к сэру Дэриусу и поговорить с ним ради продолжения знакомства, пока не вернется граф. – Хэрри не сдвинулась с места, и тогда мать ущипнула ее за руку, да так крепко, что дочь вздрогнула. – Иди немедленно и не забывай держать голову повыше, тогда шея кажется более длинной.
Рассерженная и пристыженная, Хэрри направилась к окну и остановилась возле Дэра, как ей было приказано. Его теплая улыбка не подбодрила девушку. Ей вдруг подумалось, а как бы он повел себя, если бы она, поддавшись порыву, припала головой к его груди, прижалась к ней раскрасневшимся лицом и выплакала все свои слезы ему в жилетку. Он уже видел ее слезы, когда заходил к ней на квартиру в Ливерпуле в поисках Орианы.
– Это воля вашей матери, – произнес он мягко и сочувственно.
Забыв о рекомендации матери держать голову повыше, Харриот опустила ее.
– Она вечно твердит, что, если я сама не буду держаться на виду, никто меня не заметит.
– Под этим «никто» она подразумевает знатных джентльменов?
– Она хочет, чтобы я вышла замуж за богатого и знатного мужчину, как это сделала мисс Фарен.
Баронет задумчиво посмотрел в окно.
– Мечта каждой актрисы, – проговорил он, усмехнувшись.
– Да. И она терпеть не может Ориану, потому что та, как ей кажется, сделает блестящую партию раньше меня.
Высоко подняв брови, Дэр спросил:
– За кого же она выйдет?
– За кого- нибудь... за кого угодно, если у него есть титул и много денег.
– И если такая особа сделает ей предложение, она его примет?
Перебирая пальцами свои фальшивые жемчужины, Харриот решила, что должна подбодрить Дэра.
– Если она полюбит этого джентльмена, а он ее, тогда, конечно, примет.
– Даже если брак оборвет ее карьеру?
– Когда она убежала с капитаном Джулианом, то не думала об этом.
– Тогда она была намного моложе и без памяти влюблена.
– И еще она не хотела подчиняться амбициям своей матери. Салли Верной вывела ее на сцену, хвасталась тем, что Ориана дочь герцога, королевский потомок. Сейчас Ориана мечтает выйти замуж, но она раба своей музыки. Неудивительно, что она так мается. Она ожидает, что ее пригласят в театр «Ройял» как примадонну. Но если бы она вместо этого получила титул леди, то ее кузены, герцог и граф, были бы этому рады. Тогда больше никто не посмел бы говорить о ней дурно.
– Верно, – проговорил Дэр. – Мне как-то это не приходило в голову.
Глядя на его усталое лицо, Харриот решила, что и для Дэра этот долгий суетливый день с вечерними развлечениями был очень утомительным. Улыбнувшись, она сказала:
– За эту неделю вы, наверное, узнали, насколько непростая у нас профессия. И она непредсказуема. Мы с Орианой не хотим доживать век так, как наши матери, – измученными неудачами, в страхе перед тем, что может принести будущее.
Из темноты графского сада Ориане хорошо были видны фигуры, стоящие у высоких и ярко освещенных окон гостиной. Дэр и Хэрри некоторое время поговорили друг с другом, потом рассмеялись. Ориане было приятно, что они столь непринужденно общаются.
Раштон взял Ориану под руку и повел прочь от дома, в глубину парка, в сложное переплетение вечерних теней.
– Вы любите его? – спросил он.
– Ему не нужна моя любовь, – ответила она.
Граф поддержал ее в тяжелое время, когда умерла мать. Он поддерживал ее во время скандалов, больших и малых. Но, предъявив Дэру неукоснительное требование скрывать их отношения, Ориана тем самым вынудила себя все скрывать и от тех, кто был ей близок, не осуждал ее и заботился о ней, то есть от Раштона, Харриот Меллон и Мэтью.
– Я припоминаю время, сравнительно недавнее, когда вы клялись, что не отдадите сердце мужчине, который не сможет на вас жениться – или не захочет. Вы должны знать, что Корлетт хочет от Анны Сент-Олбанс лишь одного. Он дал понять это совершенно ясно.
– Он это сделал? – не удержалась от вопроса Ориана. – Когда?
– Я слышал, как он разговаривал с другими молодыми людьми как-то на днях на охоте. Я не разобрал слов, однако тон, каким он говорил о вас, и общий хохот, вызванный его замечаниями, свидетельствовали о том, что замечания эти были неуважительными.
Пораженная Ориана несколько секунд молча смотрела на графа.
– Я не могу этому поверить, – наконец сказала она, но выражение жалости на лице Раштона явно было искренним.
Мужчины говорили между собой – Ориана понимала это – с целью произвести впечатление друг на друга. Рассказывали истории своих побед, реальных или воображаемых. Как женщина, не склонная к болтовне о своих сугубо личных делах, Ориана не понимала желания мужчин утверждать свое достоинство, свои чисто мужские доблести при помощи безудержного хвастовства. Ее безмерно огорчило то, что Дэр нарушил свое обещание. Но быть может, поступок Дэра был случайным, ненамеренным. Впадать в отчаяние от того, что он оказался человеком, способным ошибаться, отнюдь не святым, было бы нелепо. Ориана была достаточно разумным человеком.
Упрекать Дэра за этот его проступок значило бы подвергнуть опасности их отношения. Прикинувшись неосведомленной, она сможет удержать его при себе на более долгий срок.
– Если бы Дэр искал невесту, – заговорила она, обращаясь к своему заботливому другу, – он не выбрал бы профессиональную певицу. Или незаконную дочь герцога. Или куртизанку. Я же воплощаю в себе и первое, и второе, и третье. – Чтобы окончательно отмести подозрение, будто она мечтает стать леди Корлетт, Ориана добавила безмятежным тоном: – В моих планах на будущее нет места для мужа.
– Вы предполагаете вернуться на сцену театра «Ройял»?
Ориана кивнула.
– Может случиться, что ангажемент в опере возродит старые сплетни и слухи. Я боюсь, что ваше появление на этой сцене принесет вам новые беды.
Это предупреждение обеспокоило Ориану – она и сама не могла не думать об этом.
– Если вы почувствуете необходимость отказаться от публичной жизни, дайте мне об этом знать, Ориана. Когда вы будете в Ливерпуле и вам захочется отдохнуть в уединении, приезжайте в Раштон-Холл. – Понизив голос, он добавил: – Как бы я хотел, чтобы вы это сделали.
Раштон был явно встревожен тем, что ее пребывание на острове Мэн может стать причиной большого несчастья для нее. В глубине души Ориана не исключала, что он прав.
Глава
