для нее дверь и вручил зонтик. Так и не раскрыв его, она отправилась домой. Неудержимые слезы застилали глаза, а дыхание превратилось в прерывистые всхлипывания.
Судьба редко ее баловала. И вот теперь она одной рукой преподнесла ей почетную должность примадонны, а другой отняла у нее Дэра.
К своему удивлению – и огорчению, – Ориана увидела у входа в свой дом городскую карету графа Раштона. Кучер вжал в плечи голову, по которой беспощадно лупил дождь, а полы его большой неуклюжей накидки столь же беспощадно трепал ветер. Не желая показывать Раштону свое отчаяние, Ориана высоко подняла голову. Первое испытание ее ждало, когда она проходила мимо парка, места столь многих тайных свиданий с утраченным возлюбленным.
Глава 28
Эта поездка в Ньюмаркет являла собой полный контраст предыдущей. Ни объятий, ни поцелуев, ни ночных радостей в придорожной гостинице. На этот раз Ориана предпочла бы путешествовать в одиночестве.
Сквозь полуопущенные ресницы она наблюдала за джентльменом, который сидел рядом с ней. Почему она приняла его предложение сопровождать ее в Суффолк, Ориана и сама не знала. Быть может, потому, что была слишком удивлена, чтобы отказать.
Когда граф сообщил ей, что его дочь вышла замуж, Ориана поняла – все дело в том, что он чувствовал себя одиноким.
– Свадьба ее светлости состоялась так внезапно, – сказала Ориана, подумав при этом, что жених не терял времени в стремлении достигнуть цели.
– Мэтью уехал в Лондон в большой спешке и вернулся на следующей неделе со специальной лицензией на брак. На следующее утро в нашей гостиной Лайза стала его женой. И в тот же день они уехали в дом тетки Мэтью в Уэльсе.
– Как они, должно быть, счастливы, – заметила Ориана, от души радуясь тому, что ее злосчастные бриллианты проложили влюбленной паре путь к семейному блаженству.
– Я даже не знаю, когда теперь увижусь с ними, – продолжал граф. – Я вернусь в Чешир до того, как они обоснуются в Лондоне, в Раштон-Хаусе.
Изменившиеся обстоятельства жизни его дочери оставили след в душе самого графа. Он был растерян и подавлен, о чем свидетельствовали и долгие паузы в их дальнейшем разговоре.
Раштон знал всю историю жизни Орианы, и, в отличие от Дэра, его не развлечешь рассказами о ее детстве и юности. Не захотел бы он слушать и рассказы о ее театральных превратностях или о кочевой жизни на континенте. А ей совершенно неинтересны сведения о недавних заседаниях парламента. Их с Дэром непрерывный диалог продолжался даже в те минуты, когда они целовались или занимались любовью. Это воспоминание заставило Ориану слегка улыбнуться. Граф заговорил, прервав течение мыслей Орианы.
– Раштон-Холл покажется мне таким пустынным, – произнес он. – Но я надеюсь обрести приятное мне общество. – Седеющая голова Раштона повернулась к Ориане, его рука легла на ее сложенные руки. К удивлению Орианы, ладонь графа была влажной. – Я уже очень давно хотел открыть вам мое сердце. Я ждал, когда забудется эта история с Теверсалом. Я не мог позволить себе быть замешанным в скандале, пока Лайза не заняла место в лондонском высшем обществе, но теперь ее судьба устроена. Я свободен, как никогда прежде. Вы заслуживаете лучшей жизни, Ориана, и я намерен предложить ее вам.
– Лучшей в каком смысле? – поинтересовалась она.
– Вы это узнаете, когда выйдете за меня замуж. Будьте моей женой, и все образуется как нельзя лучше.
Совершенно изумленная, Ориана еле слышно проговорила:
– Я не могу.
– Вы хотите сказать, что не можете обсуждать вопрос, не взвесив преимущества такого решения для нас обоих? Когда вы станете супругой пэра, вам больше не придется зависеть от благосклонности управляющих театрами и непостоянной публики. Я защищу вас от мужчин, подобных Корлетту, для которых вы лишь средство упрочить их репутацию ловеласов.
Ориана убрала руки и сказала:
– Для вас брак с Анной Сент-Олбанс чреват многими неприятностями. Подумайте хотя бы о сплетнях!
– Мы их никогда не услышим, – успокоил он Ориану. – Мы будем осмотрительны. Я не собираюсь афишировать наш союз, представлять вас ко двору, жить в городе. Как у леди Раштон, дом ваш будет в Чешире. Я дал указания своему поверенному, чтобы он исподволь нашел покупателя на ваш дом в Сохо. Вы сможете его продать.
Оскорбленная тем, что граф считает ее согласие само собой разумеющимся, Ориана помотала головой.
– Я не могу... я не хочу принимать ваше предложение, милорд. Вы оказываете мне большую честь, и мне прискорбно огорчать вас отказом, но я люблю... – Она запнулась. – Поверьте мне, это совершенно невозможно.
Выражение его лица сделалось настороженным.
– Увлечение этим мужчиной с острова Мэн затмило вашу способность судить здраво.
– Это не так. Мой ответ вам был бы тем же, даже если бы я в жизни не встречала этого человека.
Брак без любви, без страсти, пусть и респектабельный, был для Орианы немыслим. Быть изгнанной из Лондона, похоронить себя в деревне – это воспринималось ею как наказание за грехи.
– Он недостоин вас, Ориана, и доказал это своим отвратительным хвастовством. Я слышал, как он называл вас бесстыдной шлюхой, которая легла под него, задрав юбки и...
– Довольно! – задыхаясь от гнева, выкрикнула она. – Я не позволю вам оскорблять его.
– Я никогда больше не упомяну имени Корлетта, если вы согласитесь выйти за меня замуж.
Ориана уже привела графу убедительную причину своего решения и легко нашла еще одну.
– Мое пение, как вы знаете, чрезвычайно важно для меня. Бросить его я не считаю возможным.
– Вы сможете петь сколько захотите – дома. Вы любите музыку или славу, которую приносит вам пение? – едко спросил он.
– Я хочу и того и другого, – призналась Ориана. – Я люблю и свое искусство, и своих слушателей. Радуюсь, когда пою в своей музыкальной комнате. Для себя или близких друзей. Но мне нужны также сцена или концертный зал. Если это делает меня в ваших глазах самодовольной или пустой личностью, ничего не поделаешь. Их долгая и тяжелая поездка закончилась поздним вечером у входа в коттедж Гуинн на Мельничном холме. Граф проводил Ориану до дверей и поцеловал ей руку, перед тем как отправиться в Уитшиф, в ближайшую гостиницу. Ориана не думала, что он останется здесь дольше чем на один вечер. К ней он присоединился не потому, что любил скачки, а лишь с целью сделать ей предложение.
– Вам не следовало проделывать весь путь из Лондона за один день, – мягко пожурила ее миссис Бигген. – Бедняжка, вы такая бледная, у вас усталый вид.
– Ничего удивительного, – ответила Ориана, принимая из рук хозяйки чашку чаю.
– Вы хоть перекусили немного в дороге?
– Дважды, сначала в Эппинге, а потом в Крауне.
– Хотите немного рыбного бульона?
– Спасибо, это как раз то, что мне нужно. Ориана с наслаждением отпила глоток горячей похлебки.
– Не более часа назад вас заходил повидать джентльмен.
– Мой кузен Берфорд?
– Нет, это был не его светлость. Мужчина высокий, черноволосый, но вид у него такой, словно он с кем-то здорово подрался. Он приехал из Маултон- Хисе.
Дэр Корлетт – и драка?
– Он не собирался заглянуть еще раз?
Отвисшие щеки миссис Бигген затряслись, когда она помотала головой.
– Он ничего не говорил про это. Да ведь вы скорее всего увидите его у скакового круга.
В этом Ориана не сомневалась. Его молодая кобыла участвует в скачках.
У Боклерков появился повод принимать поздравления, вороной конь лорда Берфорда обогнал претендента на приз, принадлежащего лорду Клермонту, в первом забеге без препятствий. Дэр, который стоял в это время у конюшен Эрмитеджа, слышал приветственные крики, но не знал результата, пока ему не сообщил герцог Хафорд.
Лавиния, чья стройная фигурка заметно округлилась, сказала:
– Мадам Сент-Олбанс обрадуется победе кузена. Надеюсь, она поставила на вороного. – Дэр помедлил с ответом, и тогда она спросила: – А вы делали ставку?
– Двадцать пять гиней на победу.
– Сумма незначительная – для владельца! – Герцогиня покачала своей черноволосой, гладко причесанной головкой. – Вы, право же, озадачиваете меня, сэр Дэриус.
– Я самый блестящий образец скряги с острова Мэн, – заявил он с самым добродетельным видом. Его нежелание рисковать крупной суммой проистекало из необходимости беречь деньги для дербиширских шахтеров. Он объяснил Лавинии: – Я скорее опекун, а не хозяин кобылы. Чувствую ответственность за нее, но отношения между нами отдаленные.
– Почему вы ее купили?
Дэра побудило утверждение Орианы, что кобыла станет победительницей, а также собственное желание сделать Ориане приятное и тем самым укрепить их связь, но он не хотел в этом признаваться.
– Потому что она красивая и одаренная и вполне заслуживает возможности доказать свое благородное происхождение и талант.
«Как и Ориана», – ощутив острую боль, подумал он; ее карьера может оборваться, будучи препятствием для замужества.
Дэр и его собеседники повернули головы к стойлу, из которого грум выводил вороную кобылку.
– Я наблюдал за ней все эти недели в Маултоне – сообщил Гаррик. – Она хорошо прошла пробный забег вчера. Если она сегодня победит, я буду готов сделать щедрое предложение.
Жокей Кон Финбар нес на руке скаковое седло. Конюх начал водить лошадь взад и вперед. Высоко держа голову, она двигалась с естественной грацией. Тренер Ник Кэттермоул бежал рядом с ней мелкими шажками и наставлял жокея, как надо вести скачку.
Дэру отчаянно хотелось, чтобы
