и ее вдруг покинула уверенность. Она боялась повернуться и посмотреть на него. Что ей нужно сейчас делать? Чего он ожидает от нее? Он не делал попытки к ней приблизиться, и беспокойство Кристины все возрастало. Если бы он хотел лишь плотской близости с ней, все было бы просто.
Когда они поднимались по лестнице, Кристина бросила на него беглый взгляд, и нужно сказать, что мужчина ей понравился. Но, по всей видимости, он ждал сейчас от нее каких-то шагов. Кристина не знала, какие именно шаги должна предпринять. Она лихорадочно пыталась вспомнить советы, которые ей давали.
Прежде всего она должна раздеться, а не выпутаться из одежды. Так наставляла ее Молли. Дрожащими пальцами Кристина взялась за блузку и стала как можно медленнее стягивать ее через голову. Она чувствовала, как горят щеки, и старалась не смотреть на клиента. Кристина понимала, что действует весьма неумело, но по-другому она не могла. То ли дело – Кэсси, для которой раздевание было специальностью. Кристина за эти две недели несколько раз наблюдала словно загипнотизированная за тем, как Кэсси медленно и соблазнительно освобождалась от одежд. Даже на Кристину это раздевание оказало возбуждающий эффект, хотя она никак не могла заподозрить себя в склонностях, присущих Летти или Софи. Что же должны были испытывать мужчины?
То, как Кристина снимала блузку, не могло идти ни в какое сравнение с действиями Кэсси. Нервно проглотив комок в горле, Кристина дрожащими пальцами стала расстегивать пуговицы юбки. Ей нужно двигаться. Кэсси всегда двигалась, приводя тем самым зрителей в возбуждение.
Похоже, молчание слишком уж затянулось. Молодой человек даже не сделал попытки приблизиться к ней. Кристиной . вдруг овладела паника: может, ее обнаженное тело ему не нравится? Она повернула голову и взглянула в его сторону.
Он стоял спиной к ней. Все ее попытки соблазнить его были напрасны.
Кристина застыла в нерешительности, глядя, как мужчина стягивает через голову рубашку, а затем начинает возиться с пряжкой пояса. Она услышала, как он чертыхнулся себе под нос, и увидела, что у него дрожат руки.
Кристина испытала невыразимое облегчение, когда поняла, что он волнуется не меньше, чем она. Перешагнув через упавшую юбку, она сделала к нему шаг и легонько тронула за плечо.
Он вздрогнул, повернул к ней голову, продолжая нервно возиться с пряжкой.
Кристина улыбнулась обворожительной улыбкой:
– Надеюсь, вы не будете в претензии на меня. Сегодня мой первый вечер. Я никогда раньше не работала в таком заведении.
Молодой человек повернулся к ней всем корпусом, и на его лице отразилось не меньшее облегчение.
– Не работала?
Кристина покачала головой.
– И поэтому я не знаю, что мне делать, – обезоруживающе откровенно добавила она.
Молодой человек расплылся в улыбке, к нему возвращалась уверенность, а нагота Кристины явно возымела действие.
– Я тоже. То есть я хочу сказать, что никогда не был в таком заведении. Но что нужно делать, я знаю.
Он поднял Кристину, прижал к себе и понес к широкой кровати.
В течение последующих нескольких недель первоначальный душевный подъем мало-помалу покинул Кристину. Как ей и говорила раньше Молли, ублажать клиентов – это работа, и, как всякая работа, она бывает порой монотонной и занудной.
Радость, которую Кристина испытала от общения с первым своим клиентом, ей не суждено было пережить вновь. Кристина иногда ловила себя на мысли о том, что пытается угадать, когда его корабль снова придет в Ливерпуль.
Большинство мужчин занимались любовью как-то наскоро и без души. Кристина иногда удивлялась, какой смысл платить деньги за столь кратковременное удовольствие. Сама она от этих судорожных телодвижений удовольствия не испытывала, хотя у нее хватало ума не дать клиентам это почувствовать: И потом, почему чуть ли не половину всего времени они говорят о своих женах или подружках, оставшихся дома?
Через пару недель Кристина пришла к выводу, что по крайней мере у трех четвертей женщин не хватает элементарного здравого смысла. Моряки с горечью говорили о том, что их жены считали невозможным снять с себя фланелевую ночную рубашку, а все те действия, которые для Кристины казались естественными и легко исполнимыми, считали обременительной и неприятной обязанностью. Да и не только моряки. То же самое говорили и денди, которые входили через заднюю дверь и пробирались черев гостиную Бесси.
Кристина очень скоро пришла к заключению, что большинство женщин – настоящие дурочки. Приложив совсем немного усилий, они могли бы удержать мужчин в своей постели, вместо того чтобы гнать их в бордели.
Один из завсегдатаев «Веселых утех», уже немолодой денди, отдавал постоянное предпочтение Кристине. Кейт и Виолетта пытались по-своему истолковать сей факт, хотя объяснялся он очень просто: у Кристины было доброе сердце.
– С другими я чувствую себя каким-то дураком, – сказал Нейлор Акройд, прощаясь с ней после своего первого визита.
– Почему?
– Потому что ничего толком не могу делать. Хочется поговорить. А эта девица в бордовом атласном платье откровенно смеялась надо мной.
– Виолетта! – догадалась Кристина. – Она над всеми смеется. Не стоит обращать внимания.
– Я чувствую себя очень одиноким. Жена умерла более тридцати лет назад. Сын живет в Индии, а дочь
