– Я... я думаю, что вполне тебя понимаю.
Адаму казалось, что ему перехватили грудь металлическим обручем и туго затянули его. Происходило нечто невероятное, немыслимое. Все было слишком замечательно, чересчур прекрасно...
– Я люблю тебя, Бет, – повторил Адам. Он притянул Элизабет к себе, так что девушка оказалась совсем близко. Она чуть заметно дрожала, раздираемая ожиданием и некоторой неуверенностью. Нежно, очень нежно он приподнял ее лицо и заглянул в глаза. Взгляд Адама выражал всю любовь, что переполняла его душу. – Моя восхитительная Бет, – прошептал он и чуть прикоснулся губами к ее виску. Затем его губы двинулись ниже, коснулись щеки девушки, остановились у уголка ее рта. – Дорогая, восхитительная Бет!
Он почувствовал, как на одно короткое мгновение ее охватило сомнение. Но это мгновение пришло и ушло. Адам приблизил ее лицо к себе и нежно поцеловал Элизабет. Как только сомнение в ее глазах исчезло, она сама прижалась к нему, чувствуя вдруг возникшую страсть.
Это был долгий, страстный поцелуй. Когда Адам наконец оторвался от ее губ и поднял голову, то увидел, что щеки Элизабет пылают, а ее взгляд исполнен уверенной решимости.
– Да, – прошептала она, обняв его за шею. – Если ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, Адам, я согласна.
Он широко ей улыбнулся. «Вот уж будет пища для досужих сплетников, – с удовольствием подумал он. – Наверняка все будут наперебой уверять друг друга, что я женился на ее деньгах». Впрочем, Адаму было все равно... Он любит Элизабет. И всегда любил. А теперь сможет на ней жениться.
Потом они сидели в крохотном зимнем саду, куда Элизабет перенесла массу подушек и цветов, и она спросила:
– Ты не будешь настаивать, чтобы после свадьбы я продала «Фор Сизнз»?
Устроившись на подоконнике, они потягивали холодное вино. Адам поставил свой бокал. Если он переедет в «Фор Сизнз», это даст новую пищу сплетням, несмотря на то что у него есть свой комфортабельный дом в Кенсингтоне. Будут говорить, что он женился именно из-за денег.
– Не буду. – Он притянул ее к себе. – Но у нас есть и дом в Кенсингтоне – на случай, когда мы будем в Лондоне. В том доме будет удобнее и отпраздновать нашу свадьбу.
– Запишемся в Кенсингтонской регистрационной палате? – спросила Элизабет, и уголки ее губ слегка приподнялись.
Адам нахмурил брови. Они договорились, что свадьба будет негромкой, в конце-то концов ей ведь всего только восемнадцать. Впрочем, Адам был готов понять, если бы она настаивала на пышном венчании в церкви.
– Только если ты не против, – сказал он, взяв бутылку и подлив вина в ее бокал. – Мы можем устроить венчание в церкви.
Элизабет усмехнулась и теснее прижалась к нему.
– Нет, спасибо. Кенсингтонская палата меня вполне устроит. По крайней мере, если мы ограничимся регистрацией, не нужно будет искать посаженого отца.
Они поженились через месяц. Преподаватель из Академии и принцесса Луиза Изабель были свидетелями на свадьбе. Элизабет была в шелковом кремовом платье с высоким воротом и короткими рукавами «фонариком». Средней длины юбка грациозно кружилась вокруг ее стройных ног. На голове у нее была сооружена высокая хитроумная прическа с уложенной на затылке восьмеркой из волос. Из драгоценностей на ней были только нить жемчуга и жемчужные же сережки. В руках она держала букет белоснежных роз.
Когда Элизабет спускалась к Адаму по ступеням их кенсингтонского дома, у него даже дух захватило.
– Господи, как же ты восхитительно выглядишь! – с благоговением сказал Адам. – Совсем как сказочная принцесса.
Она вложила свою ладошку в его руку, неожиданно ощутив непонятную робость. Прошлой ночью они впервые спали под одной крышей, если не считать той, когда умер ее отец. Внезапно Элизабет подумала о том, что ее ждет, когда рядом уже не будет, как в предыдущую ночь, Луизы Изабель.
Принцесса, остановившаяся у них в качестве гостьи Адама, была шокирована решением Элизабет ехать в регистрационную палату из дома жениха, а не из своего собственного.
– Все подумают, что вы уже давно живете вместе. – Она попыталась было высказать свое крайнее недоумение по поводу такого решения девушки. – Поверь, это не дело, Элизабет. Тебе следует ехать на свадьбу или из твоего дома в Суссексе, или из отеля. На худой конец подошел бы даже дом какой-нибудь подруги.
– Я столько времени прожила в гостиницах, что совсем не хочу еще и на собственную свадьбу ехать из отеля, – мягко, но вместе с тем решительно произнесла Элизабет. – Кроме того, никаких подруг или друзей у меня в Лондоне нет. Все те, с кем мне довелось общаться, были отцовскими друзьями или знакомыми. А у них я никак не могу остановиться, тем более что не приглашаю их на свадьбу.
Принцесса сменила тактику: перестала взывать к здравому смыслу Элизабет и заговорила о предрассудках.
– Знаешь, говорят, что встречаться с женихом в день свадьбы до того, как окажешься перед алтарем, – дурная примета.
– Но у нас не будет никакого алтаря, – удивленно сказала Элизабет. – Мы просто запишемся в книге регистрации, а в церковь не пойдем, Луиза.
Принцесса в отчаянии развела руками. И у невесты, и у жениха первый в жизни брак, а они даже не думают идти в церковь?! Она была возмущена до глубины своей католической души.
– Я, Адам Гарланд, заявляю, что мне не известно о существовании каких-либо препятствий, могущих помешать моему вступлению в законный брак с Элизабет Элен Кингсли, – громко и твердо отчеканил он, обращаясь к чиновнику-регистратору.
