знаки различия на его мундире.
— В награду за грехи, — улыбнулся Ланс, косясь на Гектора, при виде летчика радостно завилявшего хвостом. Но стоило гостю заметить Дейзи, как его глаза полезли на лоб.
— Это Дейзи, — представила Кейт, заметив его удивление. Девочка оставила в покое муку и остатки имбирного теста, из которых пыталась собственноручно что-нибудь приготовить, окинула незнакомца критическим взглядом и, нахмурив лоб, сказала:
— Здравствуйте! Вы приехали, чтобы вернуть нам нашего малыша?
Кейт смекнула, что благодаря офицерскому мундиру она приняла Ланса за шофера Джосса Харви, и мягко сказала:
— Нашему малышу пока рано возвращаться домой, Дейзи. На следующей неделе мы с тобой сами поедем его навестить.
Девочка успокоилась и, утратив к посетителю интерес, вернулась к прерванному занятию. Мять тесто и лепить из него фигурки доставляло ей неописуемое удовольствие. Полагая, что Ланс ничего не знает о Мэтью, и желая насладиться его изумлением, Кейт сообщила не без гордости:
— Я была беременна от Тоби. У меня родился мальчик.
— Я знаю, — невозмутимо ответил Ланс. — Мистер Харви мне рассказал.
Его слова заставили Кейт задуматься: что еще наговорил ему Джосс Харви? И вообще, если Ланс в курсе ее дел, то зачем он приехал? Кейт включила кран и стала наливать в чайник воду.
Может быть, он решил приударить за ней? Приди такая мысль ей в голову раньше, когда она еще не отошла от потрясшего ее горя, Кейт пришла бы в ярость. Но теперь все обстояло иначе, она владела собой и уже не убивалась так, как в первое время, по погибшему Тоби. Главная заслуга в этом принадлежала, несомненно, Леону. Он сделал возможным то, на что она и не надеялась, и помог избавиться от всепоглощающей печали. Милый Тоби навсегда остался в ее сердце, как и добрая память о нем — в ее голове, но рана, так долго не дававшая ей покоя, затянулась, и теперь Кейт могла вспоминать прошлое без содрогания.
— Дейзи доводится вам племянницей? — полюбопытствовал Ланс.
— Нет, — ответила Кейт, ставя чайник на конфорку. — Она сирота, лишившаяся семьи и крова после одной из бомбежек.
Кейт показалось, что, услышав ее объяснение, Ланс облегченно вздохнул. Любопытно, подумалось ей, уж не заподозрил ли он, что сын Тоби — не первый ее незаконнорожденный ребенок?
— А как же вы назвали малыша?
— Мэтью Тобиас Леон Карл, — с улыбкой ответила Кейт.
— По-моему, Карл — немецкое имя… — нахмурился Ланс. Кейт стало как-то не по себе.
— Так зовут моего отца, — пояснила она, подходя к столику с кухонной посудой, чтобы взять чашки и блюдца.
— Ах вот как, — растерянно произнес он. — Мне понятно ваше желание назвать сына в честь своего отца. Но не разумнее ли будет, если ваш папа сменит имя и фамилию? Так он существенно облегчит себе жизнь. Фойт легко заменить на нечто английское. Подумайте об этом на досуге.
Кейт сделала успокаивающий вдох, убеждая себя, что Ланс говорит это из наилучших побуждений, а не из желания оскорбить ее. Многие сочли бы его предложение вполне разумным. В конце концов, именно так и поступило королевское семейство, когда разразилась Первая мировая война. В ту пору отказались от немецких фамилий и тысячи других британцев — потомков выходцев из Германии.
Кейт не хотелось затевать долгий и непростой разговор на столь щекотливую тему. Она понимала, что ей вряд ли удастся объяснить, насколько трепетно относится она ко всему, что касается ее отца. Поэтому она предпочла перевести беседу в другое русло.
— Вы все еще служите на базе в Хорнчерче?
— Нет, — покачал головой Ланс. Без фуражки стало видно, что у него короткие жесткие волосы, почти такие же светлые, как были у Тоби. — Слава Богу, меня перевели поближе к Лондону, в Дебден!
Любопытно, подумала Кейт, что его радует больше — возможность навещать родственников или доступность ночных развлечений в Лондоне?
Словно прочитав ее мысли, Ланс сказал:
— Нас, боевых летчиков-ветеранов, начавших воевать еще до событий в Дюнкерке, осталось совсем мало.
Эта реплика, оброненная словно бы невзначай, моментально смягчила сердце Кейт. Человек, который вот уже год как ежеминутно рискует жизнью, отправляясь на боевой вылет, потерявший за это время большинство друзей-пилотов, вместе с ним взмывавших в небо, растративший за этот год немало здоровья и нервов, — такой человек имеет полное право иногда расслабляться и в полной мере насладиться ночной жизнью Лондона.
Она поставила чайник с заваренным чаем на стол, и Ланс вдруг предложил:
— Я свободен до завтрашнего вечера. Хочу немного развлечься в Уэст-Энде этой ночью. Вкусно поужинать где-нибудь, потанцевать и так далее. Вы не хотели бы составить мне компанию?
— Я… — Кейт замялась, подыскивая вежливые слова для отказа. Ей не хотелось обижать приятеля Тоби, который к тому же был настолько добр, что отдал ей Гектора. Но фланировать с ним по злачным местам Уэст-Энда Кейт тоже не собиралась. Тем более что его мундир офицера ВВС вызывал у нее болезненные ассоциации. Да и незачем вселять в Ланса надежды, если он увлекся ею, — все равно ее сердце уже отдано другому.
— Я не могу, — пряча глаза, ответила наконец она и стала разливать по чашкам чай. — Мне не с кем оставить Дейзи, я не пользуюсь услугами нянь.
Ланс был настолько потрясен ее ответом, что стало понятно: детей он просто не принимал в расчет. Видимо, не случайно он даже не спросил, где сейчас Мэтью, — настолько укоренилось в его сознании, что у каждого ребенка должна быть няня.
— Может быть, соседка согласится…
— Она работает водителем кареты «скорой помощи» и дежурит сегодня ночью, — ответила Кейт. — Попробуйте печенье! Я напекла его из имбирного теста.
Он взял из вазочки печенье и спросил:
— Может быть, завтра? Мы могли бы прогуляться на пикник в Брайтон. Гектору и Дорис это понравится.
— Ее зовут Дейзи, — поправила Кейт.
При слове «пикник» глаза у Дейзи загорелись, а во взгляде Гектора промелькнула надежда.
— Я был бы вам очень признателен, — откровенно сказал Ланс, заметив, что она колеблется. — Где как не на морском берегу легче всего отвлечься от мыслей о войне?
Этот довод перевесил ее сомнения, и она кивнула:
— Да, пикник в Брайтоне — это чудесно!
Все было бы совсем прекрасно, если бы его безупречное произношение, свойственное выпускникам привилегированной частной школы, столь живо не напомнило ей о Тоби. Впрочем, как и случайное прикосновение его плеча к ее руке, когда они сядут рядом в автомобиле. Да и сама прогулка — о той счастливой поре, когда они с Тоби, влюбленные и беззаботные, выезжали за город, даже не предполагая, как мало у них осталось времени, чтобы побыть вдвоем.
— Мы вправду едем на пикник? — Дейзи ловко спрыгнула со стульчика, на котором стояла, раскатывая по разделочной доске тесто игрушечной скалкой. — Настоящий пикник, с сандвичами, кексом и лимонадом?
Кейт кивнула и усадила ее к себе на колени. Конечно, подумала она, в конце апреля еще не настолько тепло, чтобы Дейзи смогла поиграть на пляже. Впрочем, на взморье все равно хорошо, если не обращать внимания на проволочные заграждения против германского десанта.
Колючая проволока действительно тянулась вдоль берега, но не везде. Они сели, облокотившись на недавно поставленные бетонные доты, разложили на гальке скатерть с угощением и перекусили. Потом Дейзи строила домики из песка, а Гектор до изнеможения носился вдоль воды.
— Кажется, я добился того, чего хотел, — подставляя лицо нежарким солнечным лучам, сказал Ланс. — По-моему, мне удалось на время забыть о войне.
