– А я у тебя хотел об этом спросить, – сказал Бенджамен, поставив ее на ноги. – Я услышал шум и подумал, надо пойти посмотреть… Вдруг старик Джонатан пришел тебя попугать.
Он смотрел на нее с явной издевкой. Потом, словно в ответ на безмолвный вопрос, шагнул вперед, нагнулся и быстро поцеловал ее прямо в губы.
Боже! Неожиданно для себя Джеральдина впервые в своей жизни с удовольствием ответила на поцелуй! От Бенджамена пахло табаком и вином, но это не вызвало отвращения.
Она обхватила за плечи этого странного человека и прижалась к нему всем телом.
Горячее дыхание обожгло нежную кожу щеки…
Как хорошо, что нет свидетелей этого поцелуя! Но утром она обязательно выскажет хозяину, что думает о его безобразном поведении… Господи, что он делает?!
Горячая ладонь осторожно опустилась на бедро Джеральдины, и мысли ее смешались.
Оказывается, прикосновение мужской руки способно вызывать такие сильные ощущения, что словами этого не высказать, хочется ответить лаской… И Джеральдина осторожно погладили плечи и спину Бенджамена. Боже, в ответ ночной гость дотронулся до ее груди и коснулся губами шеи.
Не может этого быть, чтобы прикосновения так возбудили ее и заставили думать об одном – о чудесном продолжении этих ласк.
Голова кружилась. Но крепкие объятия внезапно раскрылись, сильные руки вновь подхватили девушки…
– Однако ты совсем тут освоилась, – заметил Бенджамен, входя в спальню и спуская ее на пол у кровати. – Это не ради меня?
Джеральдина вспыхнула, залилась краской от корней светлых волос до шеи, что очень шло ей.
– Если… если вы имеете в виду это, – она указала на халат, – то мне просто нечего было надеть.
– Разве я против? – ответил он. – Думаю, ты также сможешь объяснить, зачем рыскала по моему дому.
– Я не рыскала. – Джеральдина подняла голову. – Мне… мне был нужен… аспирин.
– Ах, аспирин, испытанное средство. Как прозаично! Неужели ты ничего лучше не придумала, Каролина? Все двери заперты, ключи у меня.
Джеральдина чуть не задохнулась от возмущения.
– Вы действительно думаете, что я хотела сбежать в халате?
Он прищурился.
– Ну, что мне на это сказать?.. Я так понимаю, ты решила, что тебе здесь все-таки нравится.
– Понимайте, как хотите. – Она сердито посмотрела на него. – А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотела лечь спать.
– Ничуть не возражаю, – ответил Бенджамен и насмешливо указал на кровать. – Если можно, я только возьму свой халат.
– Вы… вы не посмеете! – воскликнула она в отчаянии.
– Почему же? Ведь он мой, не так ли? – Бенджамен моргнул. – Но если ты не хочешь мне его отдать…
Джеральдина сразу поняла намек и трясущимися пальцами нащупала узел пояса. Раз он думает, что она не хочет отдать халат, то отнимет его силой. Развязав пояс, она повернулась к мужчине спиной и, сбросив халат, не слишком грациозно залезла под одеяло.
– Спасибо.
Бенджамен наклонился, поднял халат, но не отошел от кровати. Джеральдина с решительным видом держала простыню под самым подбородком, чувствуя, что ею снова овладевает губительное возбуждение.
– Ну, тогда спокойной ночи. Кстати, у тебя не только грудь красивая, ты вся просто прелесть! Слышишь меня?
Она кивнула, боясь открыть рот.
– Спокойной ночи, – с трудом выдавила Джеральдина наконец, и в его глазах мелькнуло любопытство.
– Что, испугалась? – холодно осведомился Бенджамен, положив руку на спинку кровати. – Похоже, ты нервничаешь. Кому я этим обязан, старику Джонатану?
Джеральдина закрыла глаза, надеясь на чудо.
Вдруг Бенджамен уйдет? Но он не уходил. Девушка почувствовала, как прогнулись пружины, и поняла: он лег рядом и ждет, что она будет делать.
Она лихорадочно пыталась собраться с мыслями. Воспоминание о том, что между ними произошло внизу, накатило на нее горячей волной. Но она вспомнила, как он повел себя.
Пока Бенджамен думает, что она его хочет, он ее не тронет. Вот если поймет, что она его боится, тогда другое дело.
Джеральдина открыла глаза, посмотрела ему в лицо и с изумлением увидела в его глазах невыразимую муку. Решив, что он, наверное, думает о брате, она облокотилась о подушку и, придерживая простыню этой же рукой, другой коснулась его лица. Он резко отодвинулся, но не встал.
Тогда она, набравшись решимости, тихо спросила:
