– Вы уверены, что состояние мистера Уорда не пострадало от войны?
– Ну… он каждый месяц посылает мне деньги.
– Не думаете ли вы, что ваши предположения не имеют под собой веских оснований? Насчет слуг, уроков, дорогих платьев и всего остального? Откуда вам знать, что Клер здорова и счастлива? Что она вообще жива?
Делла вздрогнула, и кофе выплеснулся ей на рубашку.
– Конечно же, она жива и здорова!
– Но вы же не знаете этого наверняка!
– Ну хорошо, черт возьми! Не знаю! Это вы хотели от меня услышать?! – Она отошла к двери и повернулась к нему спиной. – Случись что-нибудь ужасное, Уорды сообщили бы мне.
– Да неужели?
– Зачем вы все это говорите? Зачем заставляете меня страдать?
Он не решался сказать ей, что его долг соединить две жизни, которые были оторваны друг от друга по его вине.
– Воссоединить вас с Клер было бы самым правильным.
– Разве Кларенс просил вас присматривать за нами? Может, вы что-то ему обещали?
– Делла, чего вы боитесь?
Она отвернулась, и ее коса, описав дугу, змеей опустилась ей на спину.
– Все это пустые разговоры, потому что я все равно не могу позволить себе поехать на восток, – произнесла она безразличным тоном, вернувшись к столу.
– Я могу.
– Это уже выходит за границы дружбы. Вы не должны делать это ради Кларенса. Я очень признательна за ваше благородное намерение. Но это уже чересчур. Я даже не смогу возместить вам расходы на дорогу.
– Лучшей наградой для меня будет сознание того, что вы с Клер снова вместе.
Долгое время она сидела молча, не сводя глаз с Камерона.
– Я хочу вам помочь, – упрямо проговорил он.
– А что, если Клер не захочет меня видеть? – едва слышно произнесла она.
Камерон не нашелся что ответить. Быть может, именно поэтому Делла не хочет поехать за дочерью, мелькнула мысль.
– Этот мост вы сможете перейти, лишь когда доберетесь до него, – ответил он наконец.
– Ей всего девять лет. Она совсем ребенок, Ей никогда не понять, почему я бросила ее. Возможно, ей сказали, что я умерла. Для нее будет потрясением узнать, что я жива.
Ему захотелось обнять и утешить ее. И чтобы не поддаться минутной слабости, он встал и потянулся за шляпой.
– Подумайте над моим предложением.
Она подняла на него глаза, и Камерон прочел в них смятение.
Камерон готов был свернуть горы, чтобы сделать ее счастливой.
– Поговорим завтра, – бросил он.
Она посмотрела на розовую полосу, залившую горизонт на востоке.
– Завтра уже наступило, – тихо произнесла она. В голосе ее звучала печаль.
В постель Делла не вернулась. Знала, что все равно не уснет. Мысль лихорадочно работала.
Делла снова и снова спрашивала себя: почему Джеймс Камерон предложил поехать за Клер? Неспроста это, подумала она.
Не только желание воссоединить мать с дочерью движет им. Быть может, у него есть на то свои причины. С па другой стороны, они ведь не совсем чужие друг другу. Прошлой ночью она нашла утешение в его объятиях, вдыхала его запах, ощущала силу его тела. Но бросить все да еще взять на себя расходы на поездку. Это более чем странно.
Когда солнце поднялось над горизонтом, Делла допила очередную чашку кофе и снова задумалась о Клер. Какая она теперь? Какого цвета у нее волосы? Остались ли глаза голубыми? Похожа она на родню Деллы или Кларенса?
Эти мысли причиняли ей боль. Но она была уверена, что Клер в безопасности, что о ней заботятся, и на сердце становилось легче.
И вот Камерон пошатнул эту уверенность. Может, Клер болезненна. Может, ее вообще нет в живых. А может, миссис Уорд все еще не в своем уме и обижает малышку. Быть может, их деньги сгорели и Клер живет в нищете.
Ничего этого Делла не знала.
И очень сомневалась, что ее представления о роскоши и благоденствии соответствуют действительности.
