расспросить вас обо всем до мелочей.
– Спасибо, что согласилась присмотреть за девочками.
– Для меня это радость, Сэм. И ты это знаешь. Если бы у меня были дети, я бы хотела, чтобы они были такими же бойкими и шустрыми, как эти чертенята.
Девочки оглянулись.
– Я бы тоже хотела пойти, – задумчиво сказала Люси. В ее лице промелькнуло что-то трудно определимое и тотчас же исчезло, и Энджи предположила, что теперь она будет проявлять больший интерес к одежде и моде.
Энджи смотрела на нее, чуть наклонив голову и сдвинув брови. У нее возникло чувство, что она стала свидетельницей преображения девочки в женщину. И как ни странно, она подумала прежде всего о Лоре. Должно быть, красота и изящество Лоры породили в сердце ее дочери томление по прекрасному.
– У тебя впереди будет много балов и званых вечеров, – нежно пообещала Энджи. – Твое время придет.
– И мое тоже, – уверенно заявила Дейзи. – После операции.
– Да, и твое тоже.
Энджи не позволила себе посмотреть на уродливую ногу Дейзи.
Сэм взял вечерний плащ со спинки стула и легким движением уронил его на ее плечи.
– Ну, миссис Холланд, теперь, когда мы услышали слова одобрения ото всех, не пора ли нам идти?
Он предложил Энджи руку, и, поколебавшись, она положила свою, затянутую в перчатку, на его рукав.
– Если там будет торт, – попросила Дейзи, прежде чем Молли закрыла за ними дверь, – принесите нам немножко.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Это ведь твой первый взрослый бал? – Он нежно провел кончиками пальцев по ее щеке.
– Ты всегда меня удивляешь, – прошептала Энджи, внезапно почувствовав, как ее обдало жаром, а горло сдавил спазм. – Это будет мой первый нормальный выход в свет. Меня всегда прежде сопровождал в таких случаях отец. Поэтому можно сказать, что сегодня мой первый взрослый бал.
– Я так и думал.
Опередив Энджи, он открыл ей дверь и отступил с широкой улыбкой, пропуская ее.
– Сэм! – Руки Энджи взметнулись ко рту, а глаза округлились. – Это экипаж? Для нас?
Кучер в ливрее увидел Энджи и приложил руку к шляпе.
– Но разве мы можем себе это позволить? – Энджи повернулась к Сэму. – Да и пройти-то нам всего шесть кварталов. – Она сжала руки. – Право же, это неразумно. Ведь нанять экипаж – ужасное расточительство.
Он прижал палец к ее губам, заставляя замолчать.
– Послушай, ради этой роскоши я проработал лишний день. – Он прикоснулся к своей ссадине. – Но, Энджи, изредка такая роскошь, как наемный экипаж, бывает столь же необходима, как оплата счетов и накопление денег. Без таких расходов время от времени жизнь – просто тягомотина. Я хочу, чтобы твой первый настоящий бал запомнился тебе надолго. Ты целую вечность ждала его.
– О, Сэм! – Она подняла на него глаза, стараясь скрыть слезы радости. – Ты однажды сказал мне, что нечасто смотришь на вещи глазами другого человека. Но это неправда.
О Господи! Только слез ей еще не хватало! Она ни разу не заплакала, когда на нее обрушилась куча несчастий и забот, но из-за проявленной к ней доброты готова была прослезиться?
Сэм удивленно поднял бровь, заметив, что ее ресницы повлажнели.
– Слезы? Я никак не предполагал, что сегодня вечером ты будешь проливать слезы. Кстати, это кое о чем напомнило мне. У меня к тебе важный вопрос, требующий немедленного ответа.
– Какой вопрос? – спросила она, пытаясь найти в сумочке носовой платок.
Он оглядел улицу во всех направлениях и, перейдя на шепот, заговорил, согревая своим дыханием ее ухо:
– Как ты думаешь, кто-нибудь подозревает, что я ношу розовые подштанники?
– Что? – Она вскинула голову, и слезы ее мгновенно высохли, сменившись взрывом неудержимого смеха.
– Если кто-нибудь подозревает об этом, мне никогда не оправиться от такого удара. Моему достоинствубудетнанесен непоправимый урон. – Взяв Энджи за руку, он повел ее к экипажу. – Мне придется с позором оставить этот округ.
– Сэм Холланд, иногда ты меня удивляешь.
Он помог ей подняться в экипаж и взлетел на сиденье рядом с ней.
– Ты увильнула от ответа на вопрос.
На губах его трепетала улыбка, глаза сияли в сумраке экипажа. Ему удалось изменить ее настроение. Энджи решила, что он был прав. Не стоило беспокоиться о потраченных деньгах. Энджи столько лет мечтала о таком вечере, как сегодня, и пыталась представить общество, в которое она войдет, опираясь на руку мужчины, кто не был бы ее родственником. О вечере, на котором никто не станет взирать на нее с жалостью, как это бывало всякий раз, когда она уходила с праздника рано и в обществе своих родителей. И
