Пирс метнул на приятеля свирепый взгляд, и тот в притворном испуге прикрыл лицо руками.
– У Порции имеются кое-какие секреты, – продолжил Пирс. – Об одном мне уже известно, и я хотел бы, чтобы ты узнал про остальные. Я предпочел бы, так сказать, встретиться с ней на поле боя.
– Постараюсь выяснить все, что в моих силах, – пообещал Натаниель. – Но если хочешь взять над ней верх, не забывай, что она женщина. К тому же засидевшаяся в девицах. Судя по всему, она не обладает ни состоянием, ни искушенностью светской дамы, поэтому есть смысл попробовать то, в чем ты поднаторел. Очаруй ее, затащи в постель, и она будет тебе предана до тех пор, пока ты будешь в этом нуждаться.
Глава 11
Когда миссис Грин сообщили, что хозяин ждет ее в библиотеке, она несколько обеспокоилась. Экономка знала, что с самого утра адмирал проводит совещание с офицерами штаба, и то, что он вызвал ее именно сейчас, показалось ей довольно странным.
Войдя в библиотеку, миссис Грин обнаружила, что из всех офицеров остался только капитан Тернер. Было ясно, что позвали ее не ради пустых разговоров. Едва она сделала реверанс, как адмирал заговорил:
– Миссис Грин, вы слышали что-нибудь о том, что моей дочери требуется компаньонка, знающая по- французски?
Экономка благочинно сложила руки на животе.
– Нет, сэр. Ничего определенного сказать не могу. Капитан Тернер склонился к своему командиру.
– Сэр, позвольте мне разобраться с этим вопросом. Адмирал Миддлтон равнодушно кивнул и взял со стола какую-то бумагу – то ли письмо, то ли донесение.
– Миссис Грин, – начал капитан, направившись к женщине, – вы полностью уверены, что мисс Миддлтон не высказывала желания иметь такого рода компаньонку?
– Мисс Миддлтон высказывает немало разных пожеланий. Прошлой зимой, например, ей захотелось, чтобы у нее перед окном посадили яблоню, а этой весной – завести ястребка вместо умершей канарейки. В прошлом месяце она настаивала на том, чтобы ей позволили по ночам спать на скамейке в саду, а также ходить по дому босиком. – С нависшего над ней капитана Тернера экономка перевела взгляд на адмирала, который продолжал изучать документ. – У мисс Миддлтон есть еще несколько не менее странных пожеланий, которые она высказывает постоянно.
– Понятно, – кивнул капитан. – А вам не приходило в голову, что, хотя многие требования вашей госпожи и кажутся не совсем обычными, некоторые из них все же заслуживают внимания? Я полагаю, что столь достойное занятие, как чтение стихов, пусть даже и французских, следует поощрять.
– Я ухаживаю за мисс Миддлтон уже несколько лет, капитан, и неоднократно убеждалась, что о многих своих пожеланиях она забывает на следующий же день. И если мисс Елена захочет, она всегда найдет чем себя занять.
– Вероятно, мне следовало более четко сформулировать свой вопрос, чтобы получить ясный ответ, – неожиданно заговорил адмирал Миддлтон, и экономка вздрогнула, встретив его недовольный взгляд. – Миссис Грин, моя дочь просила найти ей компаньонку, знающую французский?
Миссис Грин предпочла не испытывать терпение адмирала.
– Да, сэр. Вчера утром она обмолвилась о чем-то подобном в присутствии служанок. Я не придала ее словам особого значения, тем более что одна из наших горничных немного говорит по-французски. Я подумала, что ее знаний вполне достаточно, чтобы время от времени заниматься с мисс Миддлтон. Решила, что нанимать кого-то – лишняя трата денег и…
– Она, видите ли, решила!.. – воскликнут адмирал, перебив экономку, и обратился к Тернеру: – Капитан, попросите вашу знакомую явиться в мой дом в течение ближайших двух дней. Если возникнут какие-то вопросы, миссис Грин обо всем позаботится.
Немного сконфуженная и возмущенная грубостью хозяина, экономка тем не менее вновь присела в реверансе и молча покинула комнату.
«Вот увидите, – думала она, стремительно шагая по коридору, – уже через неделю «ее светлости» надоест эта никчемная забава».
Из всех слуг Хиггинсов только двое находились в доме постоянно, поэтому Кларе очень часто приходилось брать на себя дополнительные обязанности. Помимо ведения хозяйства, она выполняла функции личной горничной жены пастора, присматривала за детьми и заменяла повариху Молли в те дни, когда ее муж, работавший на пакетботе, что курсировал между Бостоном, Ньюпортом и Нью-Йорком, бывал на берегу. В обязанности Клары, которой было уже под сорок, не вменялась забота о наставнице детей, однако в своем сердце она нашла место для Порции с первых же дней знакомства с ней.
И вот сегодня утром, движимая сочувствием к девушке, Клара послала ей записку, после чего привела Уолтера и Анну на мыс Уинд-Милл. Порция уже ждала их, благодарная за предоставленную возможность должным образом попрощаться с детьми.
Мыс, поросший густой травой, метров на десять возвышался над темно-зеленой гладью воды, и с него открывался замечательный вид как на вытянувшийся вширь залив, так и на сам город. Клара знала, что именно сюда Порция предпочитала водить детей в хорошую погоду, и как раз сегодняшний день как нельзя лучше подходил для этого. Клара посмотрела на сложенные из кирпича жилые дома и торговые лавки и перевела взгляд на покачивающиеся мачты стоявших у причала кораблей. Залив охватывал город с трех сторон, и отсюда можно было также увидеть сужающуюся полоску перешейка, уходящего к югу. Клара полной грудью вдохнула солоноватый морской воздух. Она тоже любила приходить сюда, чтобы остаться наедине с собой.
Клара стала не спеша спускаться по склону к краю обрыва, где выделялись три фигуры.
Все они провели здесь уже около часа, но до слез, слава Богу, дело не дошло. Порция, прекрасно понимающая детскую душу, не позволяла Уолтеру и Анне грустить: играла с ними в различные игры, не давая засиживаться на месте, а когда, утомленные беготней, они отдыхали, давала задания – отыскать крыши наиболее примечательных в Бостоне зданий. Затем Порция вытащила позаимствованную у доктора Криса подзорную трубу, через которую брат с сестрой по очереди разглядывали суда, пришвартованные у пристани Лонг-Уорф.
Впрочем, Уолтера больше заинтересовало движение на узких и извилистых улицах города, а Анна была
