– Куда ты? – выкрикнул он.
– Завтра узнаешь из новостей.
Арно дал бы фору любому брандмейстеру. Пробираясь в черном дыму к малиновым языкам пламени, он задержал дыхание. Копоть походила на раскаленный деготь, липла к бронированному стеклу шлема, и Арно очищал его, резко проводя по нему рукой.
Двигатель работал на последнем издыхании, глотая остатки топлива и задыхаясь от нехватки воздуха. Огонь гудел как в огромном камине.
Увидев пылающую машину, Арно тут же определил путь, по которому ушел противник.
Выступая первым номером, капитан запрыгнул на капот, оттуда на крышу. С искореженного взрывом багажника – на острый уступ в скале. И ускорил темп, чтобы не разорвать живую цепь, чтобы никто из спецназовцев не сорвался с машины и не упал в ревущий огненный капкан.
Сангалло обернулся на звук сирены. Мгновение, и первая полицейская машина показалась из-за поворота, следом другая. Одна остановилась впритирку с микроавтобусом, другая блокировала джип. Разом открылись дверцы, и на дорогу вышли полицейские с пистолетами на изготовку.
– Подойдите к машине и положите руки на капот, – последовала стандартная команда.
Полицейский не спускал глаз с Сангалло и эффектно смотрелся на фоне черного дыма и пламени, бьющих как из жерла вулкана, с пистолетом в вытянутых руках. Рванула аккумуляторная батарея, и полицейский присел от неожиданности. Он принял этот звук за выстрел из крупнокалиберной винтовки.
Сангалло спокойно дождался короткого обыска; он окончился, едва полицейский взглянул на его удостоверение. И все же не удержался от сарказма:
– Что делает в нашей глуши начальник службы безопасности столичного аэропорта?
Полковник едва не рассмеялся, представив себе ответ: «Выполняю свой долг».
– Вы узнали мое имя и мои намерения во время сеанса связи с виллой, тем не менее устроили этот спектакль с обыском.
– Вы правильно заметили – во время сеанса связи. Или я что-то пропустил?
– Что именно?
– Видеоконференцию, например, с вашим участием. Расскажите в двух словах, что тут происходит.
Глава 21
Отрыв
Это место не просто было знакомо русским диверсантам. Они его разведывали, изучали. Даже не для себя старались, а для тех, кто собирался рисковать больше них.
За спиной скворчала резина старенького «Фиата», который агенты полюбили.
Спецназовцы гранатами расчистили себе путь, и Наймушин был уверен: был бы у них миномет, они бы использовали его мощь. Сколько человек взяли след диверсионной команды? В микрухе могли разместиться до тринадцати человек, подсчитал он. Вот тогда дело дрянь.
Он рассчитывал на более длительную задержку. Считал, что принятые ими меры остановят преследователей на минуты. Ему даже казалось, что они на месте наскоро разрабатывают план типа «Клещи» – взять противника в тиски со стороны виллы и этой дороги. Они знали несколько мест для подъема на плато, но это место послужило противнику приманкой, заслонило огнем и дымом другие.
Наймушин занял позицию за валуном – знакомым, как школьная парта. О него не раз ударялись шины его велосипеда. Дикарка и Скоблик сместились в сторону, чтобы не накрыть товарища «дружественным» огнем из «бизонов».
Черно-малиновый столб приковал внимание Михея. Сквозь треск и шипенье горящей резины он слышал и другие звуки – считал быстрые и громкие шаги спецназовцев. Они нашумели, поскольку не могли красться в охваченном пламенем коридоре, ползти по раскаленному кузову «Фиата».
Солнце уходило красиво. Будто навсегда. Он смотрел сквозь траву с колосьями – размытыми вблизи и четкими вдали, принявшими под заходящим солнцем золотистый оттенок. И дальше сплошное ржаное поле, которое кто-то забросал камнями.
Наконец он увидел головного спецназовца, вылезшего словно из преисподней. Но Михей стрелять не спешил. Потому что он на время оглох и ослеп. Михей не мог стоять на месте – позади него подпрыгивали на жаровне его товарищи.
Он смещался в сторону, не поднимая закопченного забрала. Лишь споткнувшись, он поднял бронированную «тонировку».
Михею показалось, их взгляды перекрестились. Он увидел противника в тот момент, когда на относительный простор выбрались еще трое.
Наймушин надавил на спусковой крючок «бизона», прицелившись в середину туловища. Для него главное – попасть в бедра, пах, а в голову успеешь – с близкого расстояния.
Михей опередил его на долю секунды – не потому, что приоткрывал ему край призрачного шанса – шансов он не мог ему оставить. Ему показалось, так будет справедливо по отношению к ним обоим. Наймушину вдолбили это правило на татами, пыль которого до сих пор щекотала ему ноздри.
Ветер дул в его сторону. Верховой, он не заслонял ему видимость. Тем не менее первая акцентированная очередь прошла впритирку с униформой спецназовца. Наймушин нажал на спусковой крючок во второй раз, целясь ему под колени и поводя «стволом». И еще две форсированные очереди. Капитан дернулся и упал на одно развороченное пулями колено, потом на другое. Теперь торопиться было ни к чему, и Михей снова открыл огонь, когда противник, пытаясь уйти от жалящих его пуль, начал опрокидываться на спину. Наймушину даже не пришлось перенацеливаться – три или четыре пули из шести ударили его в шею, в запрокинувшийся подбородок.
