– Старика зовут Герман Розен, он уже однажды получал от Рябова приказ покрутиться возле твоего дома. Как раз в то время ты назначил встречу в парке с матерью. Я следил за твоим домом.
– Ты из милиции?
– Нет.
– Нет? – Антон растерялся. Он не поверил этому парню, но следующий вопрос задать было необходимо. – А ты не знаешь, мой приятель, Сергей Образцов, кто его взял?
– Я не в курсе, что кого-то взяли. Ты говоришь о парне, который был сегодня утром возле твоего дома?
– Да.
– Наверняка это люди из «Красных масс». Вся «наружка» силовиков последовала в парк, и твой приятель остался без контроля с их стороны. Его вели до тех пор, пока не поступило распоряжение от генерала Дробова, ну и не подвернулось удобное место. Утром за ним следовали три человека, потом, как мне думается, к ним прислали машину.
– Выходит, вы все знаете о Дробове, тогда почему же…
Андрей перебил его.
– Я не из милиции. Несколько часов назад я работал на Дробова. Об этом потом. У меня есть план. – Фролов открыто посмотрел на Антона. – Для начала ты должен довериться самому себе. Отбрось все и включай инстинкт.
«Для начала ты должен… Для начала ты должен…»
Эти слова Антон уже слышал, причем совсем недавно. Кто был автором? Кто? Кто-то близкий.
Уголки его губ слегка приподнялись, он вспомнил.
В глаза ударил мелькающий свет ультрафиолетового прожектора, уши слегка заложило, в грудь врезались басы мощных колонок. Молодежь в зале отрывалась под тяжелый рейв… Она танцевала одна, помимо майки, на ней были белые лосины, поверх них короткие джинсовые шорты с наполовину расстегнутой «молнией». Она не мигая смотрела на Антона, голова ее подергивалась, подбрасывая длинные волосы с разноцветными лентами.
«Меня зовут Джю-юлия. А тебя? Для начала ты можешь просто открыть рот».
Да, почти то же самое произнесла Юля во время их первой встречи на дискотеке. Только немного по- другому. Она сказала: «Для начала ты можешь». Потом короткая драка, в которой участвовал Образцов, утро следующего дня, когда Сергей сказал: «Если по-пацановски, гуляй, пока не поймают. Если по уму, сдавайся сам».
Сердце Антона дрогнуло.
Рядом с ним сейчас сидел человек Дробова, но Антон был шокирован только на мгновение. Как будто все так и должно было случиться.
– Я отчего-то верю тебе, – проговорил Антон.
– Значит, ты готов.
– А ты знаешь, где держат Сергея?
– Я знаю только одно место, где он может находиться. Ты слышал что-нибудь о закрытых зонах отдыха бывшего ЦК КПСС?
– Что-то слышал. По-моему, это Горки-10, Серебряный Бор.
– Правильно. Одну из таких зон приватизировал Дробов, получилось что-то вроде загородной резиденции. Это по дороге на Подольск. Кругом лес, спокойно, охрана… Я, к примеру, находился в лагере в Кунцеве, у нас ничем не хуже. Это единственное место, где мы могли тренироваться: стрельбы, тактические занятия… Кстати, там же, на базе, должно храниться и ОВ.
– Ты все знаешь.
– Не все, но довольно много. В частности, знал Дмитрия Романова.
При упоминании командира роты сердце Антона слегка защемило. Перед глазами вставали два образа капитана: волевой, слегка ироничный, и безвольный, с упавшей на грудь головой. Жаль, что наша дружба была противоестественна.
– Все-таки почему ты мне помогаешь?
– Это долгий разговор, – ответил Андрей. – Я расскажу обо всем… если успею.
– Хотя бы скажи, как тебя зовут.
– Андрей.
– Так куда мы едем?
– К одному хорошему человеку. Я думаю, он нам поможет.
Глава 22
Франц Николаевич Гурин предстал перед Андреем в голубой рубашке и шерстяном трико; на ногах шлепанцы из шкурки кролика мехом наружу. По его виду можно было судить, что он еще не ложился спать. Ему было 66 лет, можно сказать, еще не старик, хотя руками всплеснул по-стариковски.
– Не спите, Франц Николаевич? – Андрей силился улыбнуться. С момента ранения он сжимал предплечье, пальцы занемели.
Вместо ответа Гурин ухватил Андрея за здоровое плечо и потянул в комнату. Почувствовав
