– Даже так?.. А как насчет чуда?
«Вот дура!» – обругала она себя.
– Чудо требует гораздо большего времени.
Татьяна долго пыталась понять смысл сказанного, что ей так и не удалось. Ей было двадцать семь лет, первый неудачный брак, от которого у нее остался ребенок, так и остался первым. Жизнь не сахар – приходилось тщательно скрывать связь с женатым сослуживцем, а непродолжительные встречи с ним приносили больше обеспокоенность, нежели удовлетворение, претендующее называться мимолетным. В такие минуты она чувствовала себя самкой, бросавшей дитя для удовлетворения своей страсти.
Татьяна извинилась перед Львом и, удалившись в туалет, долго рассматривала свое порозовевшее лицо в зеркале. У нее были красивые каштановые волосы, чуть удлиненное лицо, правильной формы нос с едва приметной горбинкой, зеленоватые глаза. Иногда она думала, что месяц-другой в спортзале родного предприятия – и ее фигура снова станет как в семнадцать лет.
Этот мужчина, чья раскованность и уверенность в себе обезоружили Татьяну, понравился ей. «Командировочный роман?» – спросила себя женщина, возвращаясь уже с другими мыслями. Немного побыла наедине с собой и успокоилась. О контроле речь не шла, но теперь она по-иному воспринимала магнетический взгляд Радзянского, до некоторой степени уравняла свои шансы. Наверное, потому, что бросила играть, освободившись немного от влияния Льва, и стала сама собой – просто женщиной.
«Командировочный роман...»
«А почему бы и нет?»
«Лучше переспать с ним, – решила она, – чем мучиться потом от собственной неудовлетворенности, порожденной собственной же нерешительностью или слабостью».
Она согнала с лица улыбку, которая могла показаться странной сразу после возвращения из туалета.
Для обоих это был длинный день, он медленно склонился к вечеру, а тот – к ночи.
Ночь с разведчиком... О чем еще можно мечтать?
В том, что Радзянский опытный шпион, она убедилась в очередной раз этой же ночью. Лев без особого труда отыскал все ее эрогенные зоны, словно они были подписаны, неосмотрительно оставляя на них отпечатки своих удивительно нежных пальцев и губ.
– Я приеду к тебе в Куйбышев, – пообещал Татьяне супершпион, прощаясь с ней на перроне Казанского вокзала.
Женщина улыбнулась. Улыбка получилась неподдельно грустной. Он выведал о ней все, а сам не сообщил даже своего телефона, хотя бы рабочего. А ей хотелось однажды позвонить ему, семьдесят восьмому помощнику главы городского совета или агенту резидентуры под тем же порядковым номером...
Татьяна решила, что Лев захочет поцеловать ее на прощание. А она увернется от поцелуя, чтобы ему стало неловко – перед собой, перед ней, перед случайными свидетелями этой мелодраматической сцены... Она казалась себе обманутой. Почему? На этот вопрос у нее не было ответа, как она его ни искала. И переспала с ним, а неудовлетворенность осталась, правда, иного качества.
«Как много нужно женщине...» – подумала она.
Под мерный стук колес эта грустная и глубокая незаконченная мысль не покидала ее до родного города.
Прошло три месяца. Однажды вечером в квартире Татьяны раздался звонок. Прильнув к «глазку», она увидела искаженное линзой женское лицо.
– Кто? – спросила она.
– «Молния», – отозвался голос за дверью.
– Кто?!
– Телеграмма вам, срочная, – пояснил голос.
Последний раз Татьяна получала телеграмму от бывшего мужа, когда тот возвестил о своем увольнении из армии.
«Молния»...
Обычно после этого яркого явления раздается гром.
Наложив цепочку, женщина, осторожно приоткрыла дверь. Такое поведение оказалось для почтальона привычным, она сунула в проем телеграмму, тетрадку и карандаш.
Расписавшись и отпустив почтальона, Татьяна обнаружила телеграмму местного значения. Беспокойство сменилось недоумением. Она прочла текст:
«Куйбышев, 20 февраля, 1980 г.
Прошу через ваши возможности срочно и дискретно собрать характеризующую информацию на Л.П. Радзянского, возраст тридцать лет. Особенно интересуют обстоятельства его появления в г. Куйбышеве в гостинице «Волга», комната 24.
Центр, В-4».
Словно она действительно получила шифровку из Центра, срочность которой предстала в виде искусно искаженного лица агента-почтальона нелегальной разведки, Татьяна бросилась в комнату сына.
– Сынуля, маме нужно срочно уйти. Посидишь один? Я включу тебе телевизор. Только никому не открывай!
В номере Радзянского, горячо отвечая на его поцелуи, она шептала: