совместно с отрядом службы безопасности сочинского аэропорта и экипажем самолета проводило плановую учебную операцию по освобождению заложников, причем в трудных условиях: когда самолет стоит с прогретыми двигателями на взлетной полосе. Во время тех учений была учтена возможность гибели стюардессы и штурмана. А полугодом позже, когда сам Усачев возглавил внуковский спецотряд, они встречались на семинарах.
– Знаешь, Паша, – продолжил телефонный разговор Игнатьев, – жаль было забирать форму у твоего приятеля... Да... Она идет ему. Скажи честно: он «наш» человек?.. Ладно, можешь не говорить. Если хочет, пусть забежит, я подарю ему комплект... А с тебя должок, Паша, не забудь. Ну все, пока.
Игнатьев положил трубку.
Его заинтриговала эта история с пассажиром. Кто он, этот человек, который под видом бойца спецподразделения вышел из самолета? Держался он солидно, профессионально. Сойдя с трапа, не юркнул поспешно в служебную машину, а вначале пропустил одного из бойцов, затем уже сел сам.
Вообще, сработали чисто – оттого, что все было донельзя просто. Кто бы ни наблюдал за Радзянским из здания аэровокзала, не допустил бы мысли, что в числе парней из службы безопасности вышел и один из пассажиров.
Араб появился в начале девятого вечера. Он не стал проверять, есть ли посторонние в доме, – чтобы услышать предстоящий разговор, подойдет даже простенький диктофон, скрытый где-нибудь в комнате. К тому же Лев в любой момент мог прекратить беседу, почувствовав провокацию.
В квартире было чисто. Обои теплых тонов, с которыми гармонировали занавески, крашеный пол. Диван у дальней стены заправлен толстым полосатым пледом. Кресла с деревянными, изрядно поцарапанными подлокотниками стояли рядом с журнальным столиком, на котором лежала кипа газет и журналов, напротив пялился пустым экраном телевизор. «Стенка» под дуб заполнена книгами и хрусталем.
Сейчас занавески были распахнуты, створка окна, за которым просматривался обычный, ничем не примечательный двор, открыта.
Олег в общем-то не удивился приходу Араба. Он слышал, на что способен бывший разведчик, именно поэтому и пригласил сюда. Без уверенности в Радзянского мог бы и не начинать того короткого разговора во время свидания Араба с дочерью.
И вот он здесь, каким-то образом обманувший охранников. А ведь Руслан уверен, что наемник улетел в Москву.
– Выпьете? – спросил Олег, предлагая гостю место за круглым столом. Он невольно затягивал время, думая, что, возможно, совершает ошибку. В руках он держал бутылку имбирного бенедиктина, который Людмила берегла к дню своего рождения. – Отличный ликер.
– Последнее время я предпочитаю паршивые напитки, – отозвался Лев, присаживаясь. Глянув на пожавшего плечами собеседника, поставившего бутылку, все же согласился: – Налейте чуть-чуть.
Олег дунул в стакан и плеснул туда ликера. Спохватившись, круговым движением покачал стакан, споласкивая, и выплеснул янтарную жидкость в окно. Если б только видела Грязнова, как обращаются с дорогим напитком, так бережно хранившимся в шкафу.
Олег снова взялся за бутылку, в этот раз налил и себе.
– Как Лена? – устало осведомился Радзянский.
– Нормально. Когда уезжал, настроение у нее было хорошее.
– Надеюсь, тот словоохотливый парень внял вашему совету и перестанет докучать девушке.
– Вы о чем?.. – не сразу сообразил Олег. – А, это про Чистякова, что ли? Нет, с ним проблем не возникнет.
– Так это и есть тот самый Леша Чистяков?.. Ну-ну.
– Откуда вы его знаете?
– От одной старой знакомой. Но это неважно. Это ваша квартира? – Радзянский демонстративно повел головой. – Спрашиваю не из праздного любопытства.
– Нет, моей жены.
– Это не одно и то же?
– Бывшей жены, – поправился Олег.
– Понятно. – Лев пригубил напиток и отставил стакан в сторону.
– Мы с вами уже виделись – в отеле, помните?
– Я многое помню – первую любовь, первый поцелуй, первый синяк под глазом... У меня мало времени, ближе к делу.
«Давай!» – скомандовал себе Олег, решив начать с главного.
– Вы знаете человека по имени Василий Ефимович?
– Возможно, – кивнув, ответил Радзянский. Как и в случае с Пугалом – когда тот, делая Льву предложение «понизить в должности» одного из своих друзей, не сказал ничего конкретного, но в то же время слишком много, – так и в вопросе этого парня четко просматривалась схожая неопределенность. Неужели все может повториться?
В его жизни был только один человек по имени Василий Ефимович, а Скачков имел в виду именно Шерстнева, сомневаться в этом не приходилось.
Еще ничего определенного, а горло моментально высохло. Лев потянулся к стакану, сделал глоток.
– Возможно, – повторил он, – я знаю человека с таким именем.
– Но вы не знаете, что он вот уже несколько дней является моим гостем.
