железа, нависшие над ними. Когда машинист локомотива неожиданно тормозил или состав катился под горку, им казалось, что многотонная масса приходит в движение, надвигается на них.
Их было пятеро, теперь осталось четверо. То, чего они постоянно опасались, почти неотрывно глядя на подвижные, словно живые пласты металла, произошло ранним утром на второй день побега. Они задремали, а когда проснулись, увидели своего старшего товарища без головы. Их пробуждение совпало с очередной подвижкой листов железа, которые, казалось, смазали жиром. В этот раз, как пиковый туз из колоды чернокнижника, очередной металлический лист скользнул из пачки. Сила его движения была такова, что он едва не отсек голову Каменеву.
Кровь из перерезанных артерий хлестала ручьем. И даже если бы в это время беглецы бодрствовали, ничего поделать не смогли. Стояла ночь, судя по просвету с правого края металлического листа – звездная. Постоянный грохот колес, которые, казалось, были приделаны к телам беглецов, сводил их с ума. Огромная лужа крови растеклась по металлическому полу, и ни одной капли не просочилось наружу.
Первым почувствовал что-то неладное Игорь Заботин. Он проснулся от резкого толчка, рукой машинально оперся о пол. Поднес ладонь к лицу, с отвращением думая о том, что кто-то нагадил. Малую нужду приходилось справлять едва ли не под себя. Выбрали дальний угол и кое-как пристраивались и подолгу сосредотачивались. Вот Серега Каменев оказался без комплексов, складывалось впечатление, что он только делал вид, вставая на колени и даже не тужась.
Жижа, которой была покрыта ладонь Игоря, пахла чем-то кислым. Солдату в голову пришла другая мысль, не менее тошнотворная – кого-то вырвало. Он с остервенением стал вытирать руку о стену, затем до него дошло, что он сидит в этой жиже.
К этому времени проснулись и остальные. Игорь услышал недовольный голос сослуживца:
– Чего ты возишься?!
Заботин выругался:
– Подо мной параша какая-то. У кого спички, посветите.
– Мазут, что ли? – неопределенно высказалась Ирина.
– Смотрите, – услышала она едва различимый шепот соседа, чей подрагивающий в свете огонька палец указывал на угол.
Там сидел Каменев.
Все бы ничего, если бы над его верхней челюстью хоть что-нибудь было. Напрячь воображение, получится следующая безумная картина: Каменев выглянул за металлический лист и для удобства вцепился в него зубами, между тем как руки безвольно вытянулись вдоль туловища. И тут, на глазах изумленных беглецов случилась самая, пожалуй, жуткая вещь, сопровождаемая скрипом зубов. Вагон качнулся, вместе с ним и тело Каменева, и все то, что оставалось наверху также сползло в сторону, издав тот самый тоскующий скрип зубов по металлу.
Силы удара не хватило на то, чтобы отрубить уголовнику голову окончательно. Лист ударился ему в район нижней губы и прорезал хрящи и кости челюстей, затрагивая сонную артерию. И чуть-чуть не хватило, чтобы отсечь еще и шейный позвонок. И Сергей, нанизанный на этот жуткий стальной поводок, скользил туда-сюда. Причем довольно долго, ибо кровь на полу, начавшую густеть, можно было мерить банками.
А беглецы жгли и жгли последние спички, не в силах оторваться от этого зрелища. А оно методично готовило им новый сюрприз. Во время очередного незначительного торможения тело Каменева сползло еще ниже, и отдача сделала свое дело: металл прошел-таки между позвонков. Пять, десять томительных минут ожидания, и труп резко подался вниз. Теперь его удерживала только кожа на затылке. И та вскоре с отвратительным треском подалась.
Перед смертью Каменеву снился брат, сестра. Ему снился остров на кордоне – отчасти потому, что он думал там укрыться на время.
Вот по просьбе Сергея Андрей привозит Маринку на остров, она гуляет по побережью, а братьев Каменевых скрывают густые кусты на возвышенности. Сергей видит Маринку в профиль, любуется ее стройной фигурой, замечает, что сестра не в настроении.
Андрей отвечает, что радоваться сестре нечему. Незаметно их разговор переходит в ссору. В сознании Сергея отпечатался облик брата, который занес руку с ножом для удара, и – ударил, целясь в приоткрытый рот.
Сейчас его голова перекатывалась по поверхности листа-крыши. Для беглецов она оставалась невидимой, но все явственно представляли ее. Усиливалось это ощущение еще и обезглавленным телом, которое солдаты, с трудом преодолевая отвращение, отталкивали от себя ногами. А труп при покачивании вагона снова и снова сползал к их ногам. Наконец Михаил Кисин не выдержал и дал по нему короткую очередь из автомата.
– Зачем?! – задыхаясь от пороховых газов, которые с трудом пробивались наружу, выкрикнула Ирина.
– А чего он, – наивно прозвучал ответ Михаила.
– Теперь Сереге все равно, получит его брат известие о побеге или нет. – Заботин в очередной раз затолкал труп в угол и вытер руки о его рубашку. – Уже холодеет, – сообщил он товарищам и двинул ногой по «крыше» – там что-то подпрыгнуло и перекатилось. – Все мысли Сергея там, и они не греют тело о скором свидании.
– Прекрати! – осадила его Ирина.
Состав катил на восток – туда, где, скорее всего, беглецов уже поджидает группа захвата. Об этом чаще всего говорил старший, теперь уже покойный Сергей Каменев. И непременно добавлял, что лично у него другого пути нет; он хотел лишь одного: встретиться с братом. Надолго ли – об этом старался не говорить. Однако хмурился, когда представлял себе посеревшее лицо Андрея:
– А с мыслей Сереги все капает и капает. – Игорь наблюдал, как с края листа все с меньшими интервалами капает кровь.
