на ногах, держа нож уже руками...
Он выбрался на берег еле живой. Распластавшись на мокрых камнях в ста метрах от мостков, он потерял сознание. Прошло двадцать, тридцать, сорок минут. Румын поднял голову, поднялся сам и, покачиваясь, побежал к кордону. Он бежал навстречу пламени и еще не видел двух одиноких фигурок на побережье.
Каменев смотрел не на горевший дом, а на остров, и в его глазах стояли слезы. Он проклинал тот день и час, когда согласился остаться в этом краю...
Он, похоже, не удивился, услышав торопливые шаги. Увидев Романова, от которого бежал несколько часов назад, покачал головой:
– Я же видел, как тебя привязывали к лодке.
– Ты многое потерял, – хрипло отозвался Костя. – Тебе следовало бы посмотреть, как я отвязывался. Страхов давно уехал?
– Минут сорок назад.
– Ирина с ним?
– Да. Похоже, ранена. Он увез ее на микроавтобусе. Иди по следам, ищи съезд с дороги, где у бандитов были укрыты другие машины. У меня ни одного средства передвижения не осталось.
Лесник безнадежным жестом руки указал на пылающие «УАЗ» и «Беларусь». Где-то в тайге пережидали пожар лошади...
– Связи нет? – спросил Костя.
– Нет. – Каменев протянул ему руку и крепко пожал. – Береги себя.
– Ты тоже.
Костя не решился назвать его жену по имени. Он только коснулся ее плеча и слегка сжал.
В следующий миг он уже бежал по дороге. Свежие следы шин микроавтобуса четко отпечатались на ней.
«Идиот», – похвалил Страхова Костя, когда включил зажигание и увидел на панели приборов, что бак микроавтобуса полон. Мог бы прострелить бак, чтобы на первых порах быть абсолютно спокойным.
Развернув машину и выехав на дорогу, Романов быстро набрал скорость. И только сейчас понял, какое преимущество у майора. Не знакомая уже дорога, а постовые, которые, если понадобится, будут сопровождать его до самого Благовещенска.
Костя выругался, ударив по баранке:
– По-любому не успеваю!
Страхов имел фору в сорок минут, когда Костя был на кордоне, и отвоевал еще больше двух часов, что Романов провел в пути. Он не мог бежать на переделе сил. Зная приблизительное расстояние – двадцать километров, он старался распределить силы.
Он выехал на площадь и спросил адрес гарнизона. Через пять минут он затормозил напротив приземистого здания и, прежде чем выйти из машины, длинно просигналил.
Служебная машина начальника гарнизона стояла на крохотном плацу. Не «БМВ», конечно, вздохнул Романов.
Майор встречал его взглядом злой золотой рыбки: «Че те надо?»
– Машина нужна. С водителем.
– Кто ты такой, чтобы требовать с меня что-то?
– Никто. У меня теперь нет ни паспорта, ни удостоверения. Вы не поверите, но паспорт мне выправили всего пару недель назад.
– Я сразу сказал, когда увидел тебя: «Этому парню, должно быть, пару недель назад стукнуло четырнадцать».
Костя перебил его.
– Я продиктую вам номер. Звоните. Трубку снимет полковник Пахомов.
Неподалеку базировалась отдельная эскадрилья беспилотных летательных аппаратов, да отдельный инженерно-саперный полк, – вспоминал Костя дислокацию воинских частей. Это на границе с Китаем – Бикино, Лесозаводск, Кольцевое – мотострелковые полки и дивизии, батальоны спецназа, а в Соколовке 530-й истребительный авиаполк, и еще сотни воинских частей и подразделений. А здесь – пустошь. Защищать некого и нечего.
Майору дважды пришлось звать задумавшегося Романова:
– Возьми трубку. На связи подполковник из управления разведки.
Еще ни разу в жизни Романов не докладывал о провале. Как и с чего начать?
– Мне нужен транспорт, товарищ подполковник. На машине не успею. Страхов и главный свидетель на пути в Благовещенск. Я знаю приблизительное место и ориентиры, где спрятаны улики.
Романов едва не выругался в трубку. Он взял паузу и нервно размышлял. Улики. Кому сейчас нужны улики – пачка липовых долларов и такая же поддельная заготовка. Все фальшивое – высокие чины, приказы, а война-то настоящая, и идет в открытую, кровь настоящая. Костя не хотел вспоминать беспредел в Светлом. И учинили его люди, которые меняли фальшивки на подлинники. Но больше всего удивляло то, что они находили покупателей.
Пахомов угадал настроение агента.
