казалось, был совершенно спокоен. Он нахваливал вкусное угощение, прекрасное вино, и – ни слова о деле.
В платье из голубого шелка с глубоким декольте я выглядела великолепно, но это не придало мне уверенности. С большим трудом я скрывала растущее беспокойство, думая только об одном: зачем он приехал. Наконец Жан предложил перебраться в гостиную.
– Может быть, наш разговор утомит мадемуазель, – сказал Гарт.
Жан улыбнулся.
– У меня нет секретов от Элизы. Я очень ценю ее советы.
– В самом деле? – Гарт, как мне показалось, удивился. – Но если дама желает…
– Разумеется, – сказал Жан, – если ты хочешь, Элиза.
Мне все это порядком надоело.
– Конечно, я останусь. Мне очень хочется услышать, что нам готовится сообщить мистер Мак-Клелланд. Я не пропущу ни слова. – И я направилась в гостиную.
Жан предложил бренди и угостил гостя сигарой. Мы сели в кресла, и Жан, выпустив струйку дыма, спросил:
– Итак, что привело вас на Гранд-Терру? Чем мы можем вам помочь?
Гарт изучающе посмотрел на янтарную жидкость в бокале.
– Не вы ли три недели назад захватили корабль «Мон Олив»?
Жан нахмурился и взглянул на меня.
– Было такое, Элиза? Я что-то не припомню.
– Да, Жан, – сказала я. – Корабль плыл под испанским флагом, помнишь? Вез какао, кофе, корицу и индиго.
– А, теперь вспомнил, – кивнул Лафит. – Прекрасный корабль. Действительно, он до сих пор в моем порту. Мне нравится и его ход, и совершенство конструкции. Он не был столь быстр, чтобы убежать от «Элизы», но все же был к этому близок.
– Мне приятна ваша оценка, – сказал, усмехнувшись, Гарт, – но судно принадлежало мне. Я должен просить вас вернуть мне мою собственность.
Тяжелый камень упал с моей души. Гарт пришел не за мной, а за своим дурацким кораблем. Мне незачем его бояться.
– Вернуть? – Жан смотрел на гостя сквозь голубоватый дымок. – Но, мой дорогой сэр, если это был американский корабль, – Жан сделал ударение на слове «американский», – под испанским флагом, из этого следует одно: вы замешаны в контрабанде. Я очень сожалею о ваших потерях, но, когда один вор ворует у другого, о каком возвращении имущества может идти речь? Вы не должны были исключать такую возможность, когда решались на подобное, старина. Могу лишь пожелать вам удачи в следующий раз.
– Мне кажется, что месье Мак-Клелланд повел себя весьма неосторожно, решившись заняться контрабандой накануне выборов, – вмешалась я. – Что подумают добропорядочные граждане, если выяснится, что человек, избранный ими для защиты их интересов в конгрессе США, не более чем простой пират?
Жан хмыкнул.
Гарт задумчиво затянулся сигарой.
– Смертные подвержены греху, мадемуазель. Мне остается лишь уповать на то, что избиратели не будут судить меня строго и простят мое маленькое увлечение. Однако я вложил в это предприятие немало и не могу просто так смириться с потерей. Я вынужден вновь просить вас вернуть мне корабль и груз.
Лафит развел руками.
– Вы просите о невозможном. Ваши товары уже переведены в деньги, а что касается судна, оно мне слишком нравится самому, чтобы я согласился вернуть его вам.
– Когда играешь с огнем, немудрено и обжечься, ведь так? – сказал Гарт с недобрым смешком. – Простите меня за прямоту, но вы, мистер Лафит, не слишком благородны.
Я едва не задохнулась от возмущения. На месте Жана я немедленно выгнала бы Гарта.
Однако Жан только пожал плечами.
– Мне жаль, что вы видите меня таким, сэр, но что тут поделаешь.
– Месье Мак-Клелланд так сильно огорчен, что забыл о хороших манерах, – заметила я не без сарказма.
Гарт посмотрел на меня с улыбкой, от которой сердце мое болезненно сжалось.
– Я понимаю, что вы не можете вернуть мне мою собственность, но, может быть, мы договоримся о компенсации?
– Может быть, сэр, – согласился Лафит, допивая бренди. – О чем вы просите?
– Жан! – вмешалась я. – Он не заслуживает и су!
Даже не взглянув в мою сторону, Гарт тем же ровным голосом сказал:
– Я бы принял мадемуазель Лесконфлер.
Я почувствовала, что багровею.
