Жак почтительно поцеловал мою руку.
– Вы не помните меня, мадемуазель, – сказал он с печальной улыбкой, – но я был одним из тех, кто добивался права танцевать с вами на балу у мадам Арсени прошлой весной.
Я не вспомнила его, но, улыбнувшись, сказала, что, конечно же, помню. Увидев, как засиял от счастья юноша, я подумала, что ложь нередко бывает во благо и не стоит скупиться на приятные слова.
– Мадемуазель переезжает в город, – сказал Гарт, чтобы поддержать разговор.
– Очень рад узнать об этом, мадемуазель! Мы, новоорлеанцы, слишком долго завидовали Лафиту, который монополизировал ваше общество, – галантно заметил Джакоб.
Мы поболтали еще несколько минут, и в конце беседы Фоурнер попросил разрешения нанести визит.
– С удовольствием приму вас, месье.
Уже в карете Гарт сказал, что, если я и дальше буду столь же гостеприимна, половина новоорлеанских парней встанет лагерем у моего порога, и я не смогу даже выйти из дому, чтобы не наступить на кого- нибудь.
– Он такой милый, – возразила я. – Безупречные манеры…
– О да. Манеры – это то, что пускают в ход безбородые юнцы, когда у них нет…
– Послушать тебя, так ты один во всей Луизиане знаешь, что делать с женщинами!
– Это близко к правде, – скромно признал Гарт.
– И детей ты, наверное, наделал целую сотню?
– Верно, не одну, а две, но – увы! – все они незаконные, – весело ответил Гарт. – Жоржетта безразлична к детям.
– А ты безразличен к Жоржетте.
– Совершенно справедливо, Элиза, я безразличен к Жоржетте как к любовнице, но во всем другом мы прекрасно ладим.
Я сама удивилась внезапному уколу ревности.
– Мне скучно слушать бесконечные рассказы о детских хворях, вороватости слуг или о том, как трудно найти хорошую модистку, – продолжал Гарт. – Ты долгое время жила среди искателей приключений и уже забыла, какими скучными бывают женщины. Сейчас я предпочитаю дам, которые могут вести умные беседы на серьезные темы. Например, о том, как нажить капитал…
– Ты смеешься надо мной! – взорвалась я.
К моему удивлению, Гарт пожал мне руку и, словно извиняясь, признался:
– Да, Элиза, боюсь, ты права.
Карета остановилась у гостиницы.
– Я, кажется, забыл у тебя портсигар. Ты не будешь возражать, если я заскочу на минутку?
– Конечно, нет.
Однако портсигара мы не нашли. Я предположила, что Гарт мог оставить его у адвоката.
– Да вот же он! – воскликнул Гарт, доставая коробочку из внутреннего кармана. – Какая забывчивость.
– Опять уловки, – грозно начала я.
– Старые трюки никогда не подводят, Элиза. Ты и сама ими пользовалась.
– Я никогда…
– Я просто хотел попрощаться наедине, без любопытной толпы зевак, заглядывающих через плечо.
– Твои…
– Я уважаю твои чувства, Элиза, и не хочу навязываться. Завтра я уезжаю в Батон-Руж, начинаются выборы, а я, боюсь, и так достаточно долго пренебрегал своими избирателями. Если позволишь, я навещу тебя как-нибудь по возвращении.
– Конечно, – неуверенно ответила я, озадаченная резкой переменой.
Гарт сжал мою руку.
– Ты правильно сделала, что не уступила мне. Я бы только испортил тебе жизнь. Мы не подходим друг другу.
Гарт поцеловал меня в щеку.
Он ушел, а я смотрела ему вслед со смешанным чувством удивления и досады. Я чувствовала себя одураченной и разочарованной. Я не ощущала себя победительницей. Более того, меня не оставляло чувство, что в итоге в выигрыше оказался он, хотя ни за что бы не взялась объяснить, как он меня победил и почему.
Глава 11
ДАМА ПОЛУСВЕТА
Впервые в жизни я была по-настоящему независимой. У меня был свой дом, слуги и неплохой доход.
