ветра. Получилось. Мне тоже прикурите, попросил Ваня. Запросто, повернись налево, ветер меняется. Еще несколько секунд на прикуривание второй сигареты. Точно схватили спасительный шланг с кислородом.
– Вы плачете, – констатировал Иван.
– Ни фига! – ответила девушка и зло вытерла щеки.
– Возьмите платок.
Платок он нащупал, когда искал зажигалку. Мама в карман куртки положила.
– Спасибо, мужик!
Девушка приняла платок по-дружески, совершенно неженственно. И лицо протерла как столешницу, без жеманства.
– Могу я пригласить вас на чашку кофе? Рюмку коньяка? Бокал пива?
Ваня сам не понял, как у него вырвались эти вопросы. Завлекать девушек, заигрывать с ними, галантно или напористо ухаживать он не умел. Но в данный момент очень не хотелось оставаться одному, наедине с горькими мыслями о предательстве Нины. И схватился за чужую маленькую беду. То, что миниатюрная плачущая девушка переживала свое-маленькое горе, не вызывало сомнения. Как и то, что ее беды в сравнении с Ваниными меркли.
Девчушка не стала ломаться, кокетничать, показала сигаретой на дверь кафе:
– Только не туда.
– Туда я сам не стремлюсь.
Молча дошли до немецкого пивного ресторана на соседней улице. Добрели как два раненых до медсанбата.
Гремела музыка, которую перекрикивали сидящие за столиками пьяненькие и расслабленные посетители. Почему-то, на фоне острых душевных переживаний, взыграл аппетит. Закажи побольше еды, попросил Ваня Катрин, не скупись, у меня есть деньги.
А представились они друг другу, когда официант уже принял солидный заказ.
– Как тебя зовут?
– Ваня.
– А я – Катрин!
– Выпьешь водки, Катрин?
– Наливай.
– За знакомство? – предложил тост Ваня.
– И пусть все они сдохнут!
– Согласен! – кивнул Ваня, не уточняя, кому персонально следует погибнуть.
Ваня умял закуски, свою рульку, помог Катрин с ее рулькой (полкило свинины на кости точно!), выпил три литра пива… Катя едва справилась с пятой частью Ваниной нормы. Три раза бегала в туалет. А ему хоть бы хны! Сидит глыба, ест и пьет. Силён мужик.
– Ты чем занимаешься? – спросила Катрин, уговорив Ивана доесть ее рульку. – Вышибала?
– Нет, математик, – впился Ваня в мясистую свинину. – И биолог. Область научных интересов – так называемое математическое моделирование генетических процессов. Беда естественников заключается в том, что они не владеют математическим аппаратом. Я хочу восполнить. Грубо – приложить математику к биологии.
Катрин ничего не поняла, но без прикрас выразила восхищение:
– Ты – супермозг!
– Не исключено, – согласился охмелевший от обильной еды и пива Иван.
Когда он расплатился, вышли на улицу, Катрин умудрялась поддерживать его тело, превосходившее ее собственную массу в n-раз. В этом была особая женская ловкость. В трезвом уме Ваня рассчитал бы, какие рычаги силы и центры тяжести девушка интуитивно угадывает. Но сейчас его супермозг мыслил утилитарно.
Ваня предложил:
– Могу тебя проводить до твоего дома или до своей постели.
– Вези уж к себе, ботаник.
Иван, как уже говорилось, не умел ухаживать за девушками: говорить комплименты, смотреть с хитрым прищуром восхищения, дела бросать ради свиданий и занимать голову размышлениями – каким бы милым подарком порадовать подругу. Но Ваня не страдал от этого неумения. Он, например, на коньках не катался. И осваивать фигурное катание не желал. Непривыкшему к марафону галантного окучивания дамы, Ване казалось нормальным и удобным, когда девушка проявляет инициативу, не ломается и скоро соглашается на близость. С точки зрения Вани, это нисколько не умаляло достоинства партнерши.
Одно дело знать, что в мире, кроме Нины, существуют другие девушки. Другое дело – познать на практике. Катрин была несравненна. Хотя сравнивать ни с кем, за исключением Нины, и не приходилось. Но чтобы понять сладость фрукта, необязательно перепробовать сотню разновидностей. Первая ночь в бражном угаре оставила у Вани воспоминание собственной небывалой мужской мощи. И Катрин утром подтвердила:
– Ванька! Тебе не теоретическим математиком работать, а чистым биологом, по осеменению. Ну, затачиваешь! Зверь!
