было два сердца, две пары легких, но только один желудок. Роза вышла замуж за немецкого офицера, которому в 1910 году родила ребенка. Малыша назвали Францем.
Говорят, что это были очень необычные близнецы, так как каждая сестра предпочитала свою еду. Роза пила только вино, в то время как ее сестра обожала пиво, и подобная смесь в желудке приносила им массу неудобств. Говорят также, что они часто предавались обсуждению своих гастрономических капризов, на удовлетворение которых, впрочем, у них вполне хватало средств, так как за участие в разных шоу курьезов в Европе и Северной Америке они получили в сумме 45 тысяч фунтов стерлингов! И такая счастливая жизнь длилась до тех пор, пока Йозефа не заболела в Чикаго желтухой
Роза ела больше обычного, чтобы поддержать силы сестры, и решительно отказывалась отделиться от нее хирургическим путем, говоря: «Если Йозефа умрет, я хочу умереть вместе с ней!» В 1922 году Роза умерла через 15 минут после смерти сестры.
Проблема сестер – соединенных близнецов, одна из которых решила выйти замуж, коснулась Маргарет и Мери Джибб, которые родились в 1911 году. Маргарет вышла замуж за Карлоса Джозефе, 21-летнего выпускника университета, в Ньюарке (штат Нью-Йорк) Это случилось в 1929 году, после того как она тщательно обсудила с сестрой, стоит ли ей бросаться в такую авантюру. Девушки, которым тогда было по 18 лет, срослись позвоночниками и с самого детства считали для себя брак невозможным.
Маргарет рассказывала репортерам: «Я призналась сестре, что испытываю чувства к Карлосу, но мне кажется невозможным выйти за него замуж. Тогда сестра предложила то, что показалось нам выходом из этой ситуации. Несмотря на смертельный риск, она сказала, что мы должны лечь на операцию и разделиться, чтобы я смогла нормально сочетаться браком. Мы проконсультировались у одного знаменитого хирурга, но он заявил, что это невозможно. В этом случае одна из нас, если не обе, обязательно умрет, так как и кровеносная и нервная системы у нас общие. Тогда мы решили, что я должна выходить замуж такой, какая есть, чтобы не терять возможность стать счастливой». Девушки, обе привлекательные шатенки, научились выполнять все работы, необходимые в домашнем хозяйстве «на троих». Маргарет заявляла: «Мери и я можем делать практически все, даже печь пироги. А еще танцевать, петь и играть на пианино».
А вот судьба Маши и Даши Кривошляповых, несмотря на некогда всесоюзную известность, сложилась не очень-то благополучно. В январе 1989 года они отметили свое 39-летие. Все, что ниже пояса, у сестер общее. Вот что сообщали о Маше и Даше И. Краснопольская и О. Лысенский: «Позвонила нам главный врач стоматологического комплекса ММСИ имени Н. Семашко Р. Наумова1.
«Приезжайте к нам, – сказала Раиса Максимовна. – Помогите Маше и Даше Кривошляповым. Не знаете, кто это? Сиамские близнецы. Они сейчас лежат у нас в клинике, лечатся. А судьба у них такая тяжелая, что расчет только на человеческое милосердие».
Мы поехали. Маша и Даша недавно здесь, в клинике, отметили свое 39-летие. Им устроили настоящий праздник. «Остатки» его мы видели – в палате еще стоят новогодняя елка, цветы... Маша и Даша Рассказали нам, что испекли им сотрудники беляши, пироги, плюшки. Принесли подарки, устроили веселое чаепитие – в общем, Праздник. Праздник, который такая редкость в жизни этих двух Женщин. Медицина их разделить не смогла.
Маша и Даша – случай абсолютно уникальный. Подобных сиамских близнецов, как утверждают специалисты, нигде в мире больше нет. Кривошляповы – единственные в своем роде. Похожие есть в Бразилии. Но, в отличие от Маши и Даши, они самостоятельно не передвигаются. Маша и Даша ходят. Правда, с костылями, но все же ходят. И в этом немалая заслуга покойного академика П. К. Анохина. Петр Кузьмин, очевидно, прекрасно понимал уникальность и значение для науки феномена Маши и Даши. Но не только этим объяснялось его пристальное внимание и участие в судьбе близнецов. Анохиным двигало истинное милосердие. И не одним Анохиным – жизнь не раз сводила близнецов с людьми, умеющими разделить чужую беду и боль, умеющими сострадать. Это и Надежда Федоровна Горохова, у которой близнецы жили целый год. Это и учителя вечерней школы, которые помогли сестрам получить среднее образование. Это, наконец, и сотрудники стоматологического комплекса, которые постоянно наблюдают за здоровьем да и судьбой Маши и Даши. Вот и к нам-то они обратились потому, что обеспокоены дальнейшей жизнью сестер.
А дело вот в чем. Почти двадцать лет назад сестер поместили в интернат для престарелых. Согласитесь, для совсем тогда еще молодых близнецов – не лучшее место обитания. Но они с этим долгие годы мирились. Пока интернат не перепрофилировали в учреждение для умственно отсталых. И без того суженный для сестер мир превратился в щель. Возможность общения с нормальными людьми почти начисто ушла из их жизни. «Нам стало невыносимо, – рассказывают Маша и Даша. – Мы оказались в полной изоляции, обреченные на бездействие. Даже швейную машинку у нас забрали. Вот здесь, в больничной палате, нам очень хорошо. Кругом добрые, отзывчивые, заботливые люди. Мы не чувствуем себя совсем обделенными судьбой». Отдадим сестрам должное – в их положении сохранять оптимизм, чувство юмора очень непросто. Когда мы ушли от них, мы между собой говорили именно об этом, дивились этому. Но дивились и другому. Как могло произойти, что такое уникальное явление, по сути, никого не интересует? Зато бьет этих людей наша действительность. Сестры не хотят уходить из больницы: одно представление о том, что ждет в интернате, повергает их в ужас. А как иначе – разве можно таким, как они, постоянно жить среди умственно отсталых?
Уникальность сестер отразилась и на их материальном положении. Естественно, в худшую сторону. Впрочем, почему же естественно? Скорее противоестественно, что в месяц они получают всего-то шестьдесят рублей. На двоих. Можно на это жить, когда требуется и уход, и пропитание, и одежда?
«Нам хочется приносить какую-то пользу обществу, – говорят близнецы. – Мы ведь можем быть не только объектом научных наблюдений. Мы способны выполнять посильную работу. Но нам необходимо жилье и более приличное материальное положение. А то ведь мы всю жизнь на подачках добрых людей. Мы понимаем, что нам помогают от чистого сердца. Но хочется и самим как-то участвовать в человеческой жизни. Мы мечтаем о коляске, в которой бы могли хоть иногда выбираться на «свежий воздух, а может, даже посещать кино. Это, правда, предел наших мечтаний...»
Мы обещали сестрам помочь. Как? Наверное, прежде всего специалисты-медики, работники социального обеспечения, юристы должны подумать – впрочем, не только подумать, но и действительно помочь Маше и Даше. Им нужно настоящее место жительства со всеми удобствами. Но не квартира, а такое жилье, в котором было бы и медицинское наблюдение, и элементарный уход, и возможность посильного труда. А главное – возможность общения с нормальными людьми. И это нужно не только для близнецов – это нужно и для науки, ведь явление-то, напомним, поистине уникальное. Необходимо решить вопрос и материального обеспечения сестер.
Лечение Кривошляповых подходит к концу. Их должны на днях выписать из клиники...»
По свидетельству Анны Амелькиной1, и десятилетие спустя в судьбе Маши и Даши мало что изменилось. А точнее – кое-что и усугубилось. Очерк о сестрах назван так: «Сиамские близнецы ищут нарколога». А в подзаголовке значится: «Даша пьет, а Маше приходится закусывать и мучиться с похмелья». Живут сестры в инвалидном доме на окраине Москвы. «Отчаявшись спасти сестру и себя заодно, Маша верит: единственное, что еще может отвлечь Дашу от бутылки, – работа. Но где ее взять в беспробудно пьющем
