университета. Он заявил, что раны не сквозные, отверг предположения об их сверхъестественном происхождении, но не мог отрицать само наличие ран, а также доказать, что священник их нанес себе сам. Он заключил, что раны возникли «из-за некроза эпидермиса невротического характера», а значение их крестообразной формы, «возможно, несознательно преувеличено». Он заявил, что не обнаружил ничего, что нельзя было бы объяснить естественными способами.
Следующим врачом, исследовавшим падре Пио в октябре 1919 года, был доктор Г. Феста из Рима. Он сделал вывод, что в отчете Биньями содержалось «много неточностей», и решил вернуться к проверке вместе с доктором Романелли. Они установили, что «верхние слои раны покрыты коркой высохшей крови, при снятии которой показывается кровь, как и происходит при настоящем повреждении». Попытки определить глубину раны не производились «из-за высокой чувствительности окружающих тканей». Врачи заключили, что это «настоящие глубокие колотые раны, нанесенные, вероятно, острым орудием».
Рассматривались различные версии происхождения этих ран. Все могла бы объяснить гемофилия, но обнаружилось, что другие раны, сделанные на теле падре Пио, заживали абсолютно нормально. Некоторые считали, что причина кроется в истерии, но падре Пио казался психически здоровым человеком «добродушным, веселым и, по всей вероятности, не слишком впечатлительным». Тем не менее мы не должны исключать возможность истерии.
Из всех чудесных исцелений падре Пио самое удивительное произошло с Верой-Марией Каландра, 1966 года рождения, у которой были сильные врожденные пороки почек и мочеточников. Врачи говорили, что она не выживет. После четырех сложных операций выяснилось, что ей придется удалить мочевой пузырь. Ее мать написала падре Пио письмо, умоляя его с помощью чудотворных способностей спасти ее дочь.
В праздник Успения пресвятой Богородицы во время молитвы в своем доме синьора Каландра почувствовала сильный аромат, напоминающий аромат свежих роз. Этот запах, одна из харизм падре Пио, свидетельствовал о его незримом присутствии. Синьора Каландра решилась отправиться в монастырь падре Пио – обитель милосердной Девы Марии в СанДжованни-Ротондо.
Падре Пио возложил руки со стигматами на головы двухлетней девочки и ее младшей сестры Кристины-Розы, а синьора Каландра получила возможность поцеловать раненые руки священника. Через четыре дня она показала Веру врачам в больнице. Вот как она сама рассказывает об этом:
'17 сентября, в праздник Франциска Ассизского, который получил такие же стигматы, как падре Пио, хирург, оперировавший маленькую Веру, сказал, что на месте удаленного мочевого пузыря появился «зачаток мочевого пузыря». «Доктор, вы ведь не хотите сказать, что у девочки растет новый пузырь – это же невероятно! Только Бог может сотворить такое чудо».
Шесть месяцев спустя, в апреле 1969 года, врач подтвердил наличие «зачатков мочевого пузыря». Это был первый подобный случай в медицине. Сегодня Вера – здоровая женщина.
Наверное, самое потрясающее чудо падре Пио исцеление слепой девочки Джеммы да Джорджи из Риберы, Сицилия. Она родилась без зрачков, а без них, как известно, видеть невозможно.
В 1947 году бабушка решила отвезти Джемму к падре Пио и помолиться за чудесное выздоровление. Они проехали лишь полпути от Сицилии до Фоджи, а, по словам бабушки, девочка уже начала различать море и пароход.
После исповеди падре Пио бабушка попросила его подарить зрение Джемме. Она так рассказывала об этом:
«Я попросила отпущения грехов ддя Джеммы… никогда не забуду его спокойный, мягкий голос, он сказал:»Веруешь ли ты, дочь моя? Девочка не должна плакать, и ты не должна, поскольку она видит, и ты знаешь, что она видит'. Я поняла позже, что падре Пио имел в виду море и корабль…
После того как падре Пио дал Джемме первое святое причащение… он теми же пальцами, что держали святую евхаристию, снова, во второй раз, очертил крест перед Обоими глазами Джеммы. Наконец мы пустились в обратный путь, но, так как путешествие оказалось слишком изнуряющим, у меня началась лихорадка, и меня положили в муниципальную больницу в Козенце. Как только я поправилась, тотчас пошла с Джеммой к глазному врачу, который заявил, что у Джеммы нет зрачков и что она слепа. А я-то, бедная, невежественная старуха, вообразила, что, если Джемма может видеть, значит, у нее появились зрачки. Я не понимала, что даже без зрачков по воле Божьей дитя может прозреть. Поэтому я опечалилась, когда услышала слова окулиста.
Чтобы убедить меня, врач показал Джемме несколько предметов, и, когда она назвала их и сказала, что видит их без затруднений, окулист замер и проговорил: «Без зрачков невозможно видеть…» После этого множество докторов со всей Италии просили у меня разрешения осмотреть Джемму. Многие приезжали даже к нам домой, и все заявляли одно и то же: что никто не может видеть без зрачков и что это настоящее чудо'.
И спустя четыре десятилетия Джемма продолжала видеть. В медицинской практике зафиксирован еще только один подобный случай, когда человек видел без зрачков. Это было в Лурде.
Но не меньше падре Пио беспокоила духовная слепота людей. Удивительный случай произошел с известным фотографом Федерико Абрешем в 1928 году. Абреш родился в лютеранской семье в Германии, потом переехал в Болонью, чтобы организовать там фотостудию. Там он обратился в католическую веру, скорее из-за желания угодить молодой жене, нежели по убеждению. В Италии Абреш начал заниматься спиритизмом и, по его словам, «добился значительных успехов в оккультизме и магии». Но, как он сам говорит, «эксперименты (в магии. – Ред.) подготовили его к исповеди падре Пио, способности которого включали и некоторые сверхъестественные психические возможности, например телепатию».
Когда Абреш впервые услышал о священнике-капуцине, который носит на теле стигматы и творит чудеса, он захотел встретиться с ним. Вот как Абреш описывает первую беседу с падре Пио.
'Говорил не я, а отец Пио. Он поведал мне о тяжелых грехах, которые я упустил при предыдущих исповедях, и спросил, насколько крепка моя вера.
В ответ я сказал, что считал исповедь полезной с психологической точки зрения, но не верил в божественную природу причастия. Однако, пораженный до глубины души тем, что он сам рассказал мне о моем прошлом, я воскликнул: – Впрочем, теперь я верю. – Это все ересь, – сказал он и, казалось, сильно опечалился. – Все твои причастия были святотатством. Тебе нужно сделать главное признание. Серьезно подумай и вспомни, когда ты в последний раз честно исповедовался. Иисус был более милосерден к тебе, чем к Иуде. Он прогнал меня со словами: – Хвала Иисусу и Марии'. Когда Абреш снова пришел к падре Пио, тот спросил его:
'– Когда в последний раз ты честно исповедовался?
– Отец, когда я был…
Падре Пио оборвал его:
– Да, ты хорошо исповедался, когда возвращался из свадебного путешествия, давай отбросим все остальное и начнем прямо отсюда'. Абреш добавляет:
'Я онемел от осознания, что соприкоснулся со сверхъестественным… Он перечислил абсолютно точно все мои смертные грехи. Произнеся яркую, впечатляющую речь, он заставил меня осознать всю мою греховность, добавив мрачным тоном, который я никогда не забуду:
– Ты пел гимны сатане, тогда как Иисус, любящий всех, умер за тебя.
Потом он наложил на меня епитимью и отпустил грехи'.
Однако телепатия, дар, который падре Пио использовал обычно при исповеди, не самая удивительная из его сверхъестественных споробностей. Он обладал еще даром выходить из своего тела и появляться в другом месте. Первый такой случай произошел в январе 1905 года, когда падре Пио был еще семинаристом, изучавшим философию в капуцинском монастыре святого Ильи в Пьянизи. Об этом случае, когда он переместился в богатый дом в городе Удине, лучше всего рассказал сам падре Пио:
'Около 11 часов вечера (18 января 1905 года) я с братом Анастасио был на хорах. Внезапно я обнаружил, что нахожусь в то же время во дворце очень богатой семьи. Хозяин этого дома умирал, и у него вот-вот должна была родиться дочь.
Потом появилась пресвятая Богородица и, повернувшись ко мне, сказала: «Я вверяю эту еще не родившуюся девочку твоей заботе. Потом она превратится в настоящий бриллиант, но сейчас она бесформенна. Тебе предстоит обработать и отполировать ее. Заставь ее сверкать, потому что однажды она станет моим украшением».
Я ответил: «Как это возможно? Я простой бедный семинарист и даже не знаю, посчастливится ли мне
