диск как бы сам собой крутится над водой.
Обычно внутри лохани помещались двое крутильщиков. Целыми днями они шагали по дну этой круглой посудины, изо всех сил нажимая руками на рычаги, соединённые с осью, и приводя тем самым во вращение ось вместе с укреплённым на ней диском. Нетрудно представить себе, какая это была тяжёлая и изнурительная работа.
Внутри лохани было и темно, и тесно, и сыро, и до такой степени душно, что пот с бедных крутильщиков катился ручьями. Они стаскивали с себя всю одежду и работали в одних трусиках, но даже это не приносило им облегчения. Вода, проникавшая сквозь щели в досках, заливала лоханку. Крутильщикам то и дело приходилось откачивать воду насосом, если же они не успевали это сделать, то работали по колено в холодной воде, что самым зловредным образом отзывалось на их здоровье. Они постоянно кашляли и чихали, болели суставным ревматизмом, катаром верхних дыхательных путей, гриппом и даже воспалением лёгких.
Пончик до такой степени уставал на работе, что, придя домой, растягивался на койке и вставал только для того, чтобы чего-нибудь пожевать. Даже еда не доставляла ему прежнего удовольствия. Теперь единственным для него наслаждением было отправиться в выходной день на берег и самому повертеться на каком-нибудь чёртовом колесе, параболоиде или хотя бы на водяной колбасе.
– Вот и чудесно! – со злорадной усмешкой бормотал он. – Целую неделю я вертел разных бездельников, а теперь пусть другие бездельники повертят меня!
Через некоторое время он, однако, заметил, что все меньше испытывает радости от верчения на колесе. Всякое удовольствие отравляла мысль о том, что, пока он вертится, кто-то другой принуждён вращать колесо, выбиваясь из последних сил и задыхаясь от недостатка воздуха в мрачной, сырой лоханке. Наконец эта мысль сделалась до такой степени противна ему, что он и вовсе перестал вертеться на чёртовом колесе.
Теперь у Пончика осталась одна отрада: поболтать о том о сём с крутильщиком Пискариком, с которым он работал в одной лоханке. Этот Пискарик вначале презирал Пончика за его привычку вертеться на колесе. Он говорил, что это занятие годится лишь для богатых бездельников, которые не знают, куда им девать время и деньги, простому же, нормальному коротышке стыдно тратить с таким трудом заработанные денежки на пустое баловство. Увидев, что Пончик не увлекается больше этим пустячным делом, Пискарик перестал посмеиваться над ним. Теперь он беседовал с Пончиком на серьёзные темы, не отделываясь одними шуточками, и давал ему иногда почитать интересную книжку или газету.
Однажды, когда они возвращались вместе с работы, Пискарик сказал:
– Ты, я вижу, коротышка хороший, и тебе можно доверить секрет. У нас здесь есть тайное общество. Называется Общество свободных крутильщиков. Если хочешь, я могу записать и тебя. Мы время от времени собираемся, беседуем о жизни, покупаем в складчину хорошие книги, вместе подписываемся на газету. Одному, знаешь, трудно потратиться на газету, вместе же гораздо легче. Мы хотим, чтобы все крутильщики сделались образованней и умней.
– А что вы будете делать, когда сделаетесь умней? – спросил Пончик.
– Начнём бороться с хозяевами всех этих чёртовых колёс, колбас и параболоидов. Первым делом будем добиваться, чтоб хозяева сократили рабочий день. Ведь все мы очень утомляемся и постоянно болеем, оттого что нам от зари до зари приходится вертеться в сырых лоханках и дышать спёртым воздухом.
– Как же заставить хозяев сократить день?
– Сейчас сделать это, конечно, трудно, потому что нас ещё очень мало. Но погоди, со временем нас станет больше, тогда мы придём к хозяевам и скажем, что не будем работать на них, пока рабочий день не станет короче. Объявим забастовку. А впоследствии и совсем прогоним хозяев и станем свободными по- настоящему.
– Что ж, это мне нравится, – ответил Пончик.
И он решил стать членом Общества свободных крутильщиков. Пискарик познакомил его с крутильщиками Лещиком, Сомиком и Судачком, которые тоже были членами этого общества. В свободное от работы время они собирались вместе, беседовали о разных вещах, читали интересные книги, газеты и даже мечтали поднакопить денег и купить сообща телевизор.
В то время в газетах часто печатались сообщения о забастовке на скуперфильдовской макаронной фабрике. Свободных крутильщиков очень интересовало, чем кончится борьба рабочих с богачом Скуперфильдом. Вскоре, однако, газеты стали печатать сообщения о прибытии на Луну космического корабля и о том, что прибывшие с далёкой Земли космонавты начали раздавать лунатикам семена гигантских растений.
Как только Пончик узнал о прибытии космонавтов, он сразу сообразил, что это прилетел Знайка со своими друзьями. Он тут же хотел поехать в Фантомас и отправиться на поиски космического корабля, который приземлился, как стало известно, в окрестностях этого города. Но потом Пончик подумал, что ему, пожалуй, достанется от Знайки за то, что он улетел с Незнайкой на ракете без спросу и подвёл остальных коротышек, которые тоже собирались в полёт. Поразмыслив как следует, Пончик решил никуда не ездить, а остаться в Лос-Паганосе и по-прежнему работать на чёртовом колесе.
В газетах между тем появлялись все новые сообщения о космонавтах, о гигантских семенах, о невесомости, с которой полицейские никак не могли сладить. Большого шума наделало сообщение о том, что скуперфильдовские рабочие овладели невесомостью и прогнали со своей фабрики Скуперфильда. Как только Пискарик узнал об этом, так сейчас же сказал:
– Вот если бы и нам устроить здесь невесомость. Мы бы тоже прогнали хозяев, да и колёса вертеть в состоянии невесомости было бы легче.
– Верно! – подхватил Судачок. – А что, если кому-нибудь из нас съездить в Фантомас и встретиться с космонавтами? Может быть, и нам удастся раздобыть невесомость.
Тогда Пончик сказал:
– Братцы, я долго молчал, но теперь больше не могу молчать и признаюсь вам. Я думаю, что на космическом корабле прилетели мои приятели. Я ведь тоже когда-то жил на планете, называемой Большой Землёй, а потом прилетел сюда к вам с Незнайкой.
И Пончик рассказал обо всём, что с ним случилось. Увидев, что он говорит правду, Пискарик сказал:
– В таком случае тебе немедленно нужно ехать и поговорить со своими друзьями. Думаю, они не откажут нам в помощи, когда узнают о нашей тяжёлой доле. Только надо держать все это дело в секрете, а то, боюсь, как бы богачи не помешали нам.
Никому не сказав ни слова, Пискарик, Лещик, Сомик и Судачок собрали все деньги, которые у них были, накупили разных продуктов и сложили их в сумку, чтобы Пончику было что кушать в дороге. Потом купили ему билет на поезд до города Фантомаса, и все пятеро отправились на вокзал.
– Главное, в пути ни с кем не болтай, – напутствовал Пончика Пискарик. – Держи, как говорится, уши пошире, а рот поуже. Если полицейские пронюхают, что ты едешь к космонавтам, то угодишь ты не к космонавтам, а прямым путём в каталажку.
Скоро подошёл поезд. Попрощавшись с друзьями, Пончик залез в вагон. Там уже было полно коротышек, но Пончику всё же удалось отыскать для себя местечко на лавке. Усевшись поудобнее, он принялся разглядывать пассажиров и прислушиваться к разговорам.
Очень скоро ему стало ясно, что все разговоры вертелись вокруг космонавтов, гигантских растений и невесомости. Один пассажир рассказывал, что космонавты – это какие-то особенные безволосые коротышки, у которых четыре уха, два носа, но всего один глаз во лбу, причём дышат они не лёгкими, а жабрами, так как постоянно живут в воде, и когда вылезают на сушу, то ходят в водолазных костюмах, а вместо рук у них плавники. Пончик тут же хотел сказать, что это не правда, что космонавты такие же коротышки, как и все прочие, но, вспомнив, что Пискарик советовал ему держать язык за зубами, решил не вмешиваться в разговор.
Другой лунатик, сидевший неподалёку от Пончика, рассказывал, что невесомость – это такая сила, которая ломает коротышкам руки и ноги и перемалывает внутри все кости в муку, в результате чего каждый, кто побывает в состоянии невесомости, уже ни ходить, ни стоять, ни сидеть больше не может и ничего делать не может, так как внутри его организма не остаётся ни одной целенькой косточки; единственное, что он может делать, это ползать по земле наподобие гусеницы или червяка.
Пончик снова хотел сказать, что это враки, так как сам не раз бывал в состоянии невесомости, однако ж
