Многоуважаемый Николай Филиппович,
Получил Ваше открытое письмо только сегодня, т. к. был в отъезде. Вы очень ошибаетесь, если думаете, что мы хотим прекратить с Вами сношения. Наше молчание объясняется просто: у нас сейчас затишье. Ничего определенного неизвестно. Как я Вам уже писал, мы выставили Вас свидетелем. Что касается Принцева и Энгельгардта, то первый был выставлен по ошибке и в отношении которого мы удовлетворимся его письменными показаниями.
Что касается предложенной Вами книги Петровского, то в Берне ею не заинтересуются, т. к. она написана по-французски. Во франц. кантонах у меня нет связей среди книготорговцев.
Есть и просьба к Вам, впрочем, это лишь вопрос. В N-ре от 20 июля «Pariser Tageblatt» помещена статья проф. Тамбурцева! Не жид ли он? Проживает ли в Париже или в СССР? Если Вам случайно известно, сообщите. Не сержусь на молчание.
Дорогой Николай Филиппович,
Сердечно благодарю Вас за присланные книги. Ваша работа о великом Ориенте действительно капитальная. Пришлось Вам здорово потрудиться. Понятна также и «симпатия» к Вам со стороны нынешней Франции.
Вашу статью я переслал в Харбин. Она, безусловно, очень и очень подходяща, и я прошу Вас и в дальнейшем помогать в работе по разоблачениям масонства.
Одновременно я посылаю Вам несколько журналов по филателии, из которых Вы сможете выяснить нужные Вам адреса для приобретения марок.
В свое время Вы были столь любезны выслать мне Вашу работу о Великой ложе Франции. Выпустили ли Вы второй том или еще нет? Меня очень интересует.
У нас все по-старому. Жидки повели кампанию по дискредитированию нас. На меня целый ряд доносов с обвинениями о шпионаже в пользу Германии. На основании этих доносов у меня был произведен обыск и выемка корреспонденции. Теперь притягивают к суду за собирание сведений против евреев и масонов.
Никогда подобного несправедливого акта со стороны швейцарских властей я не ожидал. Не думалось мне, что жидки и масоны и здесь властвуют в такой мере. Приходится разочаровываться.
Впрочем, мы еще посмотрим, кто возьмет верх.
Сердечно приветствую Вас.
Дорогой Николай Филиппович,
Подтверждаю получение Вашего доброго письма от 16-го с. м. и 4-й части Вашей Статьи.
Не буду вдаваться в подробности о фашизме. Я тоже убежденный монархист, но не нахожу разногласий в фашизме с моими взглядами. Всегда же и везде настаивал, что мы, монархисты, обязаны нашими убеждениями входить в организации актива с целью влиять на эти организации в направлении нашей мысли.
Фашистская партия, безусловно, глубоко монархична. Возьмите, к примеру, NN «Нашего Пути», посвященные Екатеринбургскому злодеянию. Эти газеты – блестящая пропаганда монархических идей.
Поэтому я не думаю, что сокращение Вашей статьи имеет какое-либо отношение к Вашему монархическому убеждению.
Я написал в Харбин, категорически требуя помещать Ваши статьи полностью или вообще не помещать. Одновременно я указал, что Ваши знания масонства чрезвычайно необходимы для пропаганды антимасонства.
Что касается моих здешних неприятностей, то произошли они исключительно по вине Фл<ейшгауэра>, своей глупейшей политикой погубившего почти окончательно все дело.
Выпуском всевозможного материала, прямо направленного уже не против жидо-масонов и судьи, но и против Швейцарии вообще, он поставил нас в крайне глупое положение. Естественно, что все окошилось в первую очередь на меня, как на представителя Фл. в Швейцарии. В ноябре м-це ко мне явилась полиция, произвела обыск и выемку всей корреспонденции и арестовала меня. Правда, к вечеру я был уже на свободе, но все-таки факт ареста – редчайший случай в Швейцарии, где на деятельность политическую глядят довольно сносно. После просмотра всех документов и переписки мне предъявили обвинения в «шпионаже» в пользу Германии на том основании, что я давал сведения Фл. о некоторых лицах, причастных к процессу, что законом преследуется после дела Якоба.
Кроме меня, к ответственности привлечен и сам Фл.
Естественно, что о каком-либо шпионаже речи быть вообще не может. Фл. – судом назначенный эксперт и в этом назначении является как бы судебным чиновником, поэтому не логично обвинение такого рода, но все-таки это обвинение и, каковы бы ни были его последствия, страдательной стороной являюсь я.
С ноября м-ца и по сей день еще не закончено следствие, и суд еще будет. Интересно, что разбирательство дела поручено как раз тому же судье, который председательствовал по делу о Протоколах. Судья этот стал как бы нашим личным врагом, и мы его часто «обкладывали». Если же принять во внимание полнейшее пристрастие здешнего демократического суда, то вывод становится ясным: я сяду.
Фл. на все призывы следователя пожаловать в Берн для дачи показания и заверения, что его не подвергнут аресту, явиться отказался, что вызвало убеждение в его «грехах», и т. о. увеличило мои «шансы» на приговор.
Естественно, что этим процессом я окончательно прикончен в Швейцарии, и я просил Фл. забрать меня в Германию и дать возможность за работка. Куда тебе! Сразу же стал меня костить и повсюду оговаривать. Николай Евгеньевич <Марков>, как мне передавали, вступился было за меня, но, увидя бесполезность и находясь в зависимости от Фл., замолчал…Я разочарован в так называемых друзьях, вечно кричащих о панарийской солидарности.
Обиднее же всего, что своими идиотскими выходками Фл. вконец загубил все наше дело в Швейцарии и поставил защиту в крайне тяжелое положение.
